Карибский кризис. Часть 1, глава 39

Поделиться в соцсетях

Глава 39,
В которой со всей возможной правдивостью повествуется о женщинах в целом и по отдельности
Женский вопрос – серьёзный вопрос, и требует вдумчивого осмысления. Но, чем больше об этом думаешь, тем более сложным он представляется, и тем больше обнаруживается в нём граней. Просто и ясно бывает у 16-летнего юноши, влюбленного в ровесницу – она для него всё, и больше никого ему не нужно; а в тридцать простых решений уже не бывает.

Тридцатилетний мужчина понимает, что для разных вещей есть разные девчонки. Есть девчонки, с которыми можно выпить-потусить, посмотреть кино, есть такие, кто может привести подружку и даже двух. А стриптизёрши, например, самые опасные и сумасшедшие. Не знаю, почему мне это нравится. Наверное, потому, что жизнь становится более эпичной. Кажется вполне нормальным испытывать чувства к нескольким женщинам одновременно.
Что касается моих предпочтений – мне нравятся худышки с аккуратной попой и стройными ногами. Вообще, ноги для меня имеют первостепенное значение, тогда как грудь… даже не на втором месте. По большому счету, мне безразлично, какая у женщины грудь. Между тем, для очень многих парней буфера являются главным критерием, по которому выбирается девушка.
Так получилось, что мои девушки обслуживали одновременно не один, а несколько моих запросов. И нельзя сказать, чтобы меня сковывали какие бы то ни было каноны.
К Урсуле Лейтис я испытывал трудно поддающееся описанию чувство. Высокая худощавая девушка со скандинавской внешностью, она устроилась на Северный Альянс в начале 2004 года. Ей было 16, по идее она должна была учиться в школе. Ко мне на фирму её привела сложная траектория. Бросившая школу проблемная девочка-подросток была устроена по знакомству (у меня были дела с её дядей, который жил в Риге и закупал на Экссоне аккумуляторы).
Урсула стала яблочком мишени для всех парней офиса. Она не могла найти адекватный контакт с сотрудниками, особенно с парнями, постоянно пытавшимися подбить к ней клинья, у ребят при виде неё начиналось интенсивное слюновыделение. Во время разговора с ними она надувала щеки и обрывала скользкие темы смешками в духе Бивиса и Батхеда; а общаясь со мной, просто терялась, стесняясь даже собственных туфель от Marc Jacobs, хотя я и не приставал к ней, что же касается работы, то поручал ей только то, с чем она может справиться. Судя по всему, мой голос был для неё раздражителем, когда я говорил с ней (а говорил я только о делах), она реагировала так, будто я делаю что-то крайне неприличное. Сама же она говорила певучим голосом, используя какой-то детский диалект: «документики», «стульчики», «шкафчики», одежду она называла «вещичками», среди которой должно быть «поменьше свитерков, штанишек, и побольше платьишек и юбочек».
В один из апрельских дней мы случайно встретились с ней в Магрибе (ночной клуб на Невском проспекте). Я был с Артуром и его девушкой, Урсула пришла с подругой. Эта встреча была случайностью, но то, что произошло дальше – это уже неизбежность. Её неприкрытый доверчивый интерес, мои раздевающие взгляды, всё это подготавливало почву для этого свидания. Моя энергетика вступила в чудовищной силы резонанс с пульсом девочки, в которой, отягощенной неведением и метаниями молодости, было что-то по-детски наивное и по-взрослому зрелое, а также все те ослепительные искры, которые можно высечь из этого сочетания. В клубе она держалась намного увереннее, чем в офисе, не было уже никакого «напуганного зверька в свете фар». «Где удовольствия – там и я. Если ты чего-то не познал, значит в чем-то себя обокрал», – решил я для себя, отдавшись очарованию этой встречи.
Из Магриба мы поехали ко мне на Фонтанку. Так начался наш роман. Мне было интересно с ней, я наслаждался ею со страстью первооткрывателя… чем теснее норка, тем приятнее мышам влезать в неё… и вылезать тоже… погружаясь в поток юной непосредственности, чтобы извлечь из него не только эмоции и впечатления, но также размышления и думы. У нас с ней было уже много точек соприкосновения, чтобы наши отношения стали достаточно прочными: чувственное сближение, в котором всё было вообще очень естественно, душевная близость, более трудная и более медленная, которой могло совсем не быть, и кое-что ещё.
Урсула, юное создание с льняными волосами и синими глазами, напомнила мне о том, что дни любви для меня прошли и наступила пора посвятить себя изысканным порокам. Весь свет мира вошёл в её большие светлые глаза и превратился в весть о счастье; всё в ней стало вестью о счастье – и мягкий, влажный пурпур её губ, и едва заметный серебристый пушок на её щеках. Во время наших встреч ни одна мужская фантазия не была обойдена вниманием. В присутствии Урсулы мне хотелось объять всё богатство мира, ощутить все мыслимые наслаждения; я инстинктивно расправлял плечи, как свободный и независимый человек и поднимал голову, как обладатель бесценного сокровища: это миссия зрелости, приключение в поисках себя. Светлые пряди волос обрамляли её лицо с тонкими незаметными ангельскими чертами, ниспадали волной ей на спину. Её движения были проникнуты какой-то тайной музыкой. Пожалуй, лучшая из всех девушек, которых не зовут Татьяна Кондаурова – и это самая блядская правда! Неисчерпаемый источник наслаждения.
Если кратко, то наши с Урсулой отношения можно описать формулировкой: «Walk on the wild side».

Оставить комментарий