Карибский кризис. Часть 2, глава 65

Глава 65,
Повествующая о событии, вполне правдоподобном при всей его видимой нелепости
За несколько дней до конца нашей поездки свершилось чудо из «Тысячи и одной ночи» – на расчетный счет Совинкома во Внешторгбанке поступили деньги. И не просто деньги, а целых 24 миллиона рублей!

Радостное известие сообщил Ренат – забрав из банка выписки, тут же позвонил мне, не считаясь со временем, и я, будучи разбужен посреди ночи, до утра не смог заснуть – всё размышлял, как распорядиться этими деньгами. Отправитель платежа – Департамент здравоохранения администрации города Волгограда (то есть горздравотдел). То было, очевидно, какое-то недоразумение, в назначении платежа был указан несуществующий договор. Тем более, что мы ни о чём таком не договаривались с начальником горздравотдела Карманом. Прежде чем освоить какие-то деньги, тем более такие крупные суммы, идёт долгая работа, переговоры и делёж планируемого куша. Я позвонил Марине, которая плотно контактировала с Карманом – она ни сном ни духом об этих деньгах. И посоветовала быть крайне осторожным с ними, ибо если это какая-то ошибка, то горздравотдел потребует вернуть их.
Сказать, что я был рад – ничего не сказать. Отчаяние сменилось глубокой надеждой. Мне представилось, что я одержал великую победу. Этими деньгами я не только покрываю недостачу на Экссоне, но также возвращаю компаньонам одну треть вложенных ими в Совинком денег, чтобы уменьшить бремя процентов – мотивировав сложностями, внезапно возникшими со святым Иосифом. Они меня поймут, как только узнают, что их деньгам угрожает опасность. И помогут разобраться с этой проблемой. Плевать уже на то, что они узнают реальную обстановку на Совинкоме – теперь это можно объяснить, не боясь потерять лицо. Главное, что я буду чист перед ними.
Всё, я твёрдо решил: закрою дыру бюджетными деньгами и сделаю Алексею Ансимову доверенность на управление счетами во Внешторгбанке, чтобы у меня не возникало соблазнов еще раз воспользоваться общественными деньгами.
Что касается проблем, которые возникнут с Карманом – меня это совершенно не трогало. Это человек святого Иосифа, а значит, мой враг. Отныне горздравотдел для меня закрыт, Карман разорвёт со мной все отношения и будет работать с Югмедсервисом. Конечно, я не собираюсь прикарманить эти деньги насовсем – буду потихоньку возвращать, месяца через два закрою полностью, оправдывая невозможность вернуть ошибочно перечисленную сумму тем, что нахожусь за границей, а кроме меня, никто не имеет права распоряжаться банковским счетом. Уж я-то смогу доказать, что, находясь далеко, не прикасался к деньгам и мои руки чище снега альпийских вершин. Ну, либо найду какую-нибудь другую причину, вариантов много может быть разных. Это уже детали. Главное – закрыть недостачу на Экссоне. С такой поддержкой, как мои компаньоны, мне никакой Карман и никакой святой Иосиф не страшен (Карман неизбежно пожалуется старому седому полковнику, если я не верну эти деньги).
Итак, я отдал распоряжение срочно перегнать на Экссон все поступившие на Совинком деньги, – все 24 миллиона. Но тут возникла сложность – Урсула уехала к дяде в Ригу, а только она одна могла подделать мою банковскую подпись и только у неё (и Рената) была доверенность на управление счетом, операционистки могли принять платёжку только у неё (и у Рената). Когда я дозвонился до Урсулы, она сказала, что, если надо, она срочно прибудет в Петербург.
— Надо, очень надо, – ответил я.
Платёж переносился на следующий день – даже если бы она вылетела самолётом, то не успевала в банк до конца рабочего дня. Я сказал ей, чтобы не торопясь выезжала автобусом или поездом, главное, чтобы завтра до обеда платёж был проведен.
Окончание этого дня, проведенного мной во взбудораженном состоянии, я коротал вместе с Артуром Ансимовым в pool-баре. Приближался вечер, горизонт величественно порозовел, в воздухе носились большие стаи птиц. Усевшись за стойкой по пояс в воде, мы заказали напитки: я – как обычно, ром с колой, Артур стал экспериментировать с местными ликерами. Возле стойки мы были одни, остальные посетители изображали расслабленные пляжные сценки – мужчины с закрытыми глазами возлежали, втянув животы, в шезлонгах, в то время, как их спутницы копались в мобильниках. По мере опустошения бокалов темнокожие мальчики подтаскивали отдыхающим новые коктейли.
Два бокала спустя к нам подплыл Йети. Оказалось, что зовут его Горан, родом он из Югославии, сейчас проживает в Канаде, куда сбежал в результате известных событий (война, начавшаяся в 1991 и закончившаяся в 2001 распадом Югославии). Совершенно естественно имеет претензии к США, к этому мировому жандарму, под флагом добра принесшему в его страну гражданскую войну и распад. Нам с Артуром не могли не импонировать высказывания Горана о том, что,
-…Всё свидетельствует о том, что действия Вашингтона (обеих партий – и демократов, и республиканцев) направлены против России и Китая. Является ли целью уничтожение этих двух стран или просто сделать их неспособными противостоять мировой гегемонии Вашингтона, на данный момент остается неясным. Но, независимо от цели, наиболее вероятным исходом будет ядерная война. В основе гегемонистских войн Вашингтона лежит неоконсерваторская ложь о том, США приносят «демократию» в те страны которые они бомбят или в которые вторгаются. Чем больше стран будут разорваны на куски и погрязнут во внутриусобной борьбе, тем более мощным станет Вашингтон. Для страны, неспособной сделать что-либо в Ираке после 8 лет оккупации и не способной оккупировать Афганистан после 11 лет войны, одновременно «взять на себя» две ядерные державы является актом безумия. Высокомерие Вашингтона, ежедневно подпитываемое сумасшедшими неоконами, несмотря на катастрофические провалы в Ираке и Афганистане, сейчас нацелилось на две грозные державы – Россию и Китай. Никогда ещё, за всю свою историю мир не был свидетелем подобного идиотизма. Психопаты, социопаты, и просто мудаки, которые преобладают в Вашингтоне, ведут мир к гибели. Безумное, преступное правительство в Вашингтоне, независимо от того, кто в него входит – демократы или республиканцы, независимо от результатов следующих выборов, является самой большой угрозой для жизни на Земле, которая когда-либо существовала. Кроме того, единственным источником денег для криминальной вашингтонской власти, является печатный станок. И сейчас вопрос стоит таким образом: распадётся ли американская экономика до того как, военные преступники в Вашингтоне уничтожат мир.
Мы разговаривали по-английски, и, поскольку Артур владел языком хуже, чем я, местами мне приходилось переводить ему слова Горана и наоборот. Разговор органично перешёл на кубинскую тему. И снова наши оценки событий полностью совпали. Вот краткие тезисы нашей беседы.
Фиделю Кастро удалось сформировать «нового человека», который ставит общественные интересы выше личных. Проводится кампания против гнусной интеллигенции, сексуальных меньшинств, ревностных католиков и прочих отбросов общества. Кубинцы чрезвычайно внимательны, великодушны и терпимы к окружающим. Они уверены в себе, открыты, и проявляют завидную стойкость духа перед лицом неприятностей. Кубинцы очень патриотичны и гордятся независимостью, которую дала им революция. Нас совершенно очаровал скрытый, неуловимый дух приключений, причина которого кроется в удивительной способности кубинцев к спонтанному беспричинному веселью, в их умении радоваться жизни, несмотря на бедность, и вовлекать гостей в эту жизнь, наполненную музыкой, зажигательными ритмами сальсы.
Артур молча смотрел вдаль; летающие в воздухе изящные птички, напоминающие своим оперением цвета кубинского флага, стали сбиваться в стаю. Мы поинтересовались у бармена, как называется эта птица, он ответил: «Токороро».
Разговор плавно вырулил на религию. Сначала Горан спросил Артура за его золотой крест: мол, это просто украшение либо свидетельство серьезной веры. На самом деле Артур и его брат Алексей были верующими, регулярно посещали церковь и по мере возможностей делали пожертвования, и, проезжая мимо храмов, истово крестились. Сейчас же, услышав вопрос Горана, Артур промолчал, не желая выпячивать свою веру и жизненные установки в принципе.
И снова солировал наш югославо-канадский друг:
— …придумана басня, которая, не будучи увлекательной, всё же тронула слабые умы, какие в великом множестве встречаются повсюду. Суть басни состоит в том, что люди с незапамятных времён повинны перед неким высшим существом в некоем наследственном грехе и за это несут кару и в настоящей жизни и в будущей (ибо смертные по неразумию своему воображают, что их существование будет длиться и в преисподней). Высшее существо оплодотворило святым духом земную женщину, девственницу, которая понесла и родила сына. Среди адептов этой басни принято считать, что высшее существо послало на землю собственного сына, дабы тот своей кровью искупил долг людей. Однако трудно поверить, чтобы кара искупала преступление и невинный мог расплачиваться за виновного. Страдание невинного ничего не возмещает, а только прибавляет к старому злу новое зло. Человек не должен нести наказание за преступления других – это противоествественно, это противно здравому смыслу и логике. Между тем, сын высшего существа дал своё имя культу – христианство. И снискал поклонение людей едва ли не в большей степени, чем само высшее существо, которое люди зовут скромно и просто: бог.
Среди христиан принято считать, что язычники, или адепты мультибожественности, грешны и после смерти попадают в ад. Но христиане сами являются язычниками по своему же собственному определению, так как поклоняются более чем одному божеству (это не считая апостолов и прочих святых)…
И прочая, и прочая…
Мне показалось, что в воздухе начал сгущаться туман. Я сказал об этом Артуру и спросил, что он видит. Вместо ответа он зажёг потухшую сигару и раскурил её. Токороро, сотни токороро, может быть, даже тысячи, собрались в шумное облако и вместе двигались по небу.
— Вау! – выдохнул дым Артур. – Это невероятно. Смотри, они сейчас вернутся. Они делают круг.
Но вдруг птицы, не закончив круг, разлетелись в разные стороны, как штрихи на полотне. Мы были зачарованы. Артур сказал:
— Они отправились на прогулку. Готов поспорить, что они просто получают от этого удовольствие.
Тут птицы полетели в обратную сторону.
— Ну и ну. Вау! Да, ребята, теперь вы выпендриваетесь. Думаю, я бы сделал так же на вашем месте.
Мы радостно наблюдали за непонятной жизнью природы, причем я приписывал птицам то, что обычно приписывали мне самому: что вся моя жизнь – весёлая прогулка, что я делаю то, что делаю, просто потому, что мне так хочется, в то время, как остальные стоят и наблюдают за мной, думая, что они делали бы то же самое, если бы оказались на моём месте.
Почти стемнело. Я заметил, что в баре под навесом горят фонарики. Голос Артура замедлился, он едва двигал челюстями.
— Ну так что с твоей религиозностью, Артур? – Горан жаждал дискуссии.
Артур не ответил. Прошли столетия, целые эпохи. Воздух, казалось, настолько загустел, что остаётся только моргать и покорно дожидаться разрядки. Наконец, Артур сказал:
— Всё нормально.
Я ощутил потребность сделаться самым ленивым ублюдком в мире. Как же было бы здорово жить на Кубе, тусоваться, как счастливый хиппи, пить ром, курить сигары, получать вдоволь телесного контакта со всеми женщинами, которые встречаются на пути; а в девяносто пять лет сидеть на автобусной остановке в одеяле – этакий человек-скво.
— Во что веришь ты? – настойчиво спросил Горан.
Артур шумно выдохнул:
— Я уверен, что всё сводится к простому правилу: будь крутым, и всё будет в порядке. Вот моя религия.