Карибский кризис. Часть 3, глава 90

Глава 90,
Сказки Венского леса
В самолёте мы с Мариной уговорили бутылку коньяка (большую часть выпил я), а когда прибыли в Вену и вышли из здания аэропорта, я стал звонить в петербургский офис, чтобы узнать о движениях по расчетному счету. Урсула доложила о приходе денег (на расчетные счета аффилированных с Экссоном фирм, то есть это были общественные деньги) и я стал давать указания по перечислениям, чтобы до часа дня она успела их перевести. На Совинком по-прежнему ничего не поступило, и я опять распоряжался средствами компаньонов, втайне от них. В первую очередь надо было снять наличные, чтобы вернуть долг Коршунову.

«Пять дней я могу быть спокоен! Целых пять дней, до десятого марта!» – обрадовался я. Что будет потом, об этом я уже не задумывался. Впервые за последние полтора месяца я мог успокоиться больше, чем на полдня. (что касается денег, которые я потратил в этот день – их планировалось возместить перечислениями казанской больницы №6, Азимов обещал перевести в середине следующей недели не менее 3,5 миллионов рублей, что касается основного долга, об этом стоило хорошенько подумать).
Здесь было холоднее, чем в Петербурге. Сырость и прохлада понемногу пронизывали нас. Мы нашли свободное такси и отправились в Renaissance hotel.
Оказавшись в номере, я увидел на комоде бутылку красного вина.
«Как интересно! Это подарок от заведения, или как?!»– подумал я, откупоривая бутылку. К моему уху была прижата телефонная трубка – я уже звонил в Петербург, чтобы проконтролировать денежные переводы, лихорадочно думая о том, как буду выкручиваться 11 марта. По окончанию телефонных переговоров бутылка была пуста. В изнеможении я опустился на кровать. До встречи с клиентами в вестибюле гостиницы оставалось четыре часа – Марина созвонилась с Вебером и предупредила, что общий сбор назначен на 18-30.
…Было уже темно, когда я проснулся. Посмотрев на часы, увидел, что опоздал на пятнадцать минут, а ведь ещё нужно привести себя в порядок!
В начале восьмого я спустился в вестибюль. Десять минут ушло на то, чтобы выяснить у швейцара, куда уехало такси с группой русских туристов полчаса назад. Слава богу, удалось связаться с тем таксистом, который сообщил название ресторана, куда отвёз указанных гостей. На очередной машине я поехал следом.
В ресторане, длинное название которого я даже не смог прочесть, мне не без труда удалось найти своих. Они расположились в отдельном зале, за большим овальным столом. Карман приветствовал меня слегка раздраженным, пьяным голосом:
— Уволю! Совинком уволю, прямо сейчас!
За столом собрались: моя сотрудница Марина Маликова; Карман Евгений Владимирович – начальник волгоградского горздравотдела; Чернова Нина Алексеевна – главврач ОКБ; Ткаченко Евгений Иванович – заведующий рентгенологическим отделением волгоградского кардиоцентра; Алексей Вебер из Сименса – наш спонсор; а также незнакомый мне мужчина (позже Марина пояснила, что это рентгенолог из Краснодара, клиент Вебера). Все собравшиеся были задействованы в предстоящих в этому году тендерах по Сименсу, за исключением Кармана – он своё отработал в прошлом году (поставки Сименса волгоградским городским больницам шли через Совинком; повезёт ли мне с ОКБ и онкодиспансером, медучреждениями областного подчинения – всё зависело от того, как я поведу себя во время этой поездки).
Поздоровавшись за руку со всеми присутствовавшими за столом мужчинами, я сел на отведенное мне место рядом с Карманом. Кое-как мне удалось справиться со штрафной рюмкой и произнести тост, после чего я умолк и в общей беседе практически не участвовал, за меня отдувалась Марина. Рядом со мной висело зеркало, и периодически я посматривал в него, отмечая свой бледный осунувшийся вид, выделявшийся своей унылой задумчивостью среди квадратных краснощеких физиономий людей более деловых и практичных, чем я.
«Вы ведь никогда не попадёте в такой цейтнот, как я! Как я вам завидую!» – думал я не без грусти, обводя стол неопределённым взглядом из-под полуоткрытых век. Меня оставили в покое, и лишь потом ночью Марина сказала, что моя озабоченность не осталась без внимания и Чернова поинтересовалась, всё ли у меня в порядке. Марина ответила ей, что у меня простуда и я плохо перенёс авиаперелет – стреляло в ушах и всё такое. Чернова поверила и участливо посоветовала принять ударную дозу витамина С. Кстати говоря, к ночи я более менее отошёл, и Марина оценила и мой героиновый шик, и мою неослабевающую длань, а заодно обогатила мой слух полезной информацией и в какой-то степени развеяла обуревавшие меня мрачные мысли (наше деловое совещание, по традиции, происходило в постели). Оказалось, что предназначавшееся для Михайловки оборудование достанется кардиоцентру – Халанскому удалось перетянуть одеяло на себя. Кардиоцентр получит новый томограф, а свой передаст Михайловской ЦРБ. Инженеры Сименса сделают техобслуживание аппарата, подшаманят его и он будет как новый. В связи с чем возникли дополнительные сложности – поведение Халанского было самым непрогнозируемым. Удивительно, но в этот момент я меньше всего доверял самому надёжному своему деловому партнеру, с которым пройден достаточно долгий путь. Основания для подозрений были весомые – в свете того, что он затаился и перестал платить.
Моя роль в этой поездке свелась к сопровождению докторов в прогулках по улицам, походах по магазинам-ресторанам-музеям-операм, ну и само собой на конференции. Конференция рентгенологов была организована компаниями-производителями рентгенологического оборудования, проводилась в экспо-центре и была совмещена с выставкой соответствующего оборудования (собственно конференция была устроена ради этой выставки). О пафосе мероприятия свидетельствовал «официальный автомобиль конференции» – установленный на входе Ламборджини, на капоте которого была соответствующая надпись. Оставалось загадкой, что значит «официальный автомобиль конференции рентгенологов» и как это связано с лекциями и выставленным оборудованием, но сама машина никого не оставила равнодушным. Я съездил на конференцию всего один раз, в день открытия – побродил по залам, посетил стенд Сименса, сфотографировался с нашими докторами на фоне оборудования Сименс. Меня впечатлил масштаб мероприятия – столько участников, столько всякого оборудования, заблудиться можно! Ездить туда каждый день не имело смысла – доктора посещали доклады, выступления европейских профессоров, что для нас, торгашей, было совсем неинтересно. Даже Вебер отлынивал, хотя по статусу ему было положено посещать все доклады и знать все новости рентгенологии. Обычно мы встречались с освободившимися после конференции докторами в городе, как правило, в районе Stephansplatz, и оттуда отправлялись по намеченным маршрутам. Я не вёл никаких разговоров о делах совершенно – как бы само собой подразумевалось, зачем хозяин компании-дилера Сименса находится в этой поездке. Активными переговорами занималась Марина – это днём, а по ночам она мне отчитывалась в проведенной работе.
По её мнению, на Вебера рассчитывать нельзя, он мутный тип и может дать нам условия хуже, чем нашим конкурентам – и это несмотря на обещания и на сам факт поездки (хотя казалось странным, что оплатив поездку нам, а не конкурентам, он ясно дал понять клиентам, на чьей стороне находится). А мне же ещё, в отличие от конкурентов, которые лезут на тендер на шару без договоренности с главврачами, еще 10% платить этим самым клиентам-главврачам! Так что мне кровь из носу нужны лучше условия, чем конкурентам. Теперь всё зависело от того, насколько сильно Вебер боится Маланюка и Ермилова.
Карман улыбался мне в лицо, а за моей спиной вовсю полоскал меня, жалел Марину, типа «связалась с банкротом», и всячески подчёркивал мою несостоятельность и прогнозировал скорое банкротство Совинкома. Ничего хорошего я от него и не ожидал – учитывая то, что это человек святого Иосифа. И слава богу, что он никогда больше мне не пригодится – у него плавно отбирали финансирование и он уже не имел прежнего влияния на городские закупки. И тем более не имел никакого влияния на предстоящем областном тендере. Спрашивается, зачем ему было вредить мне – видимо, по просьбе старого седого полковника, а также в силу каких-то своих тёмных наклонностей.
Чернова была настроена по отношению ко мне положительно и заявила Веберу, что на тендере решит вопрос в пользу Совинкома. И что конспирологиченские выкладки про «всесильного представителя спецслужб Иосифа Давиденко», который потопит Совинком – это чушь собачья.
Но для Вебера и Кармана это не было чушью, и наедине они с удовольствием муссировали эту тему – мол, если не удастся устроить победу Юнитексу, то святой Иосиф отменит результаты тендера по примеру Волжского и переиграет тендер, и тогда на повторный конкурс Сименс выйдет самостоятельно, а не через дилеров. (Правда, они не уточняли, за чей счет старый седой полковник будет отменять результаты тендера, на котором прокатят Юнитекс; по Волжскому-то он отменял конкурс за мои деньги).
Что касается главврача онкодиспансера Патрушева – Чернова сказала, что он будет закупать у того, кого порекомендует начальник облздравотдела Анищенко; а тот однозначно за Совинком. Поэтому происки наших конкурентов совершенно бессмысленны, на тендере их прокатят по полной программе. Про ВОКЦ (Волгоградский областной кардиологический центр) даже никто не вспоминал, Совинком воспринимался как структурное подразделение кардиоцентра, и, не зная внутренней кухни, все были абсолютно уверены, что Халанский за нас горой. А если главврач кардиоцентра за Совинком, то автоматически и Анищенко, начальник облздравотдела.
Оставалось поражаться двуличию Вебера, который любезничал с Карманом, а за глаза посмеивался над его лоховатостью (чисто внешней – я так подозреваю, что начальник горздравотдела мог не напрягаясь купить и продать регионала из Сименса). Как-то раз мы с Вебером стояли на Kärntner Straße в ожидании наших спутников, которые разбрелись по магазинам. Он довольно презрительно процедил, провожая взглядом Кармана, который вышел из одного ювелирного магазина, чтобы тут же зайти в другой:
— Не понимаю его, зачем так злоупотреблять скромностью?! На нём костюмчик за пятьдесят зелёных, а сам выбирает себе часы за несколько тысяч. Вон он, затаривается ювелиркой.
Я возразил:
— Костюм госслужащего ни в коем случае не должен выдавать, какие взятки он получает.
Сам Вебер хорошо затарился шмотками, в основном от Hugo Boss, напрягая остальных, чтобы помогли с выбором костюмов, рубашек и галстуков. В отличие от моих спутников, я ничего не покупал, только самое необходимое (поскольку выехал, не собравшись): нижнее бельё, носки, бритвенные принадлежности и чёрную водолазку, и все пять дней ходил, как лох, в одном и том же – осенние ботинки Hugo Boss, немнущиеся чёрные брюки (полиэстер, вискоза, эластан) от Trussardi, универсальный пиджак от Jil Sander (коттон + полиэстер + эластан), водолазка Kenzo, осеннее полупальто Pal Zileri.
Вебер предложил мне поучаствовать в наших прогулках финансово – то есть наряду с ним оплачивать рестораны. Предложение неадекватное, так как ему все представительские расходы оплачивались из кассы Сименса, а я был вынужден тратить свои кровные. Интересно, смог бы он предложить подобное Махотину – своему другу-нищеброду из Юнитекса. Я достаточно проработал на инофирмах, устраивал конференции и заграничиные поездки для дилеров и opinion-лидеров и ни разу не видел, чтобы представители иностранных компаний клянчили деньги у дилеров. А если это изначально совместное мероприятие, то заранее утверждается бюджет и оговаривается, кто сколько платит – а взамен производитель, конечно же, даёт гарантии в плане поддержки на тендерах, либо даёт скидки и выгодные условия закупок. Здесь же меня тупо доили, гарантируя при этом одни лишь подставы.
Мне пришлось согласиться, но Вебер повёл себя опять же половинчато: выбил с меня обещание платить 50\50, а сам позволил расплатиться лишь в двух самых недорогих заведениях, в которых мы побывали – кафе Mozart и каком-то безымянном греческом ресторанчике, довольно затрапезном, но с превосходной кухней. В остальных местах, включая пафосный Griechenbeisl, он расплачивался сам.
В застольных беседах он, как правило, солировал, начиная со второй половины трапезы или после 300 гр шнапса. О чём бы ни шла речь, даже при обсуждении только что просмотренной оперы, всё у него сводилось к женскому вопросу. Разговор за оперу, кстати, плавно перетёк в обсуждение еще одного моего волгоградского конкурента, директора компании БИМК-Кардио-Волга, с которым Вебер также, как с директором Юнитекса, дружил, хотя эта компания конкурировала и с Сименсом, являясь дилером японских и корейских производителей медоборудования и с этой продукцией планировала выйти на предстоящий тендер. Беседа началась с заздравия… какой это чудесный человек, директор БИМК-Кардио-Волга, и какой приятный собеседник, однажды Вебер встретился с ним «не поверите где – на Бали!»… а кончилось повествование эротическим рассказом о том, как на этом самом Бали Вебер пошёл в массажный салон и по окончанию сеанса полез к массажистке целоваться и всё такое с подробностями… собравшиеся зачарованно слушали… ну а что оставалось делать – спонсор!
Наши посиделки не заканчивались в заведении, а продолжались у кого-нибудь в номере, расходились, как правило, далеко за полночь. При мне ничего не говорилось за тендер, но Марина и Вебер, каждый по отдельности, докладывали мне о настроении Черновой и Кармана. Вебер делал вид, что полностью на моей стороне, пытается переубедить Кармана (зачем? Если он не имеет никакого влияния на решение конкурсной комиссии!), но я уже убедился, что ему не стоит доверять на 100%.
Таково было моё времяпровождение в австрийской столице. До вдумчивого осмотра достопримечательностей дело так и не дошло.