Про служебные романы можно говорить вечно и ничего не сказать и ни к какому выводу не придти, хорошо это или плохо. Не буду здесь особо рассусоливать, потому что на этом ресурсе пасутся многие мои бывшие сотрудницы, которыми я командовал не только в офисе…
Расскажу за один уникальный эпизод. Девушка латвийского происхождения была трудоустроена по просьбе своего дяди, с которым у меня были дела. В настоящее время проживает в дальнем зарубежье. Со мной случился шок во время просмотра фильма «Ханна, совершенное оружие», – актриса С.Ронан до оторопи похожа на мою латвийку, я уж подумал, не она ли это снимается.
Погуглил и выяснил, что С.Ронан во время съёмок находилась примерно в том же возрасте, что моя девушка на момент трудоустройства (она была трудным подростком, бросила школу, и ейный дядя пристроил её ко мне на работу для «трудотерапии и перевоспитания»… Перевоспитание было шо песдетс… Хотя, необходимо отметить, что, судя по её нынешнему статусу – она замужем за очень приличным господином, мать семейства, все дела – я оказался неплохим воспитателем. Generally, анализируя мою тёлко-графию, могу сказать, что давно переплюнул Макаренко по количеству перевоспитанных падших душ и должен, наконец, получить специальную премию. Ко мне приходят законченные социопатки, а после тяжёлой работы с ними, на выходе из них получаются примерные жёны. Пора брать с их мужей плату за обкатку и предпродажную подготовку, так сказать).
Вся эта история с двойницей Сирши Ронан очень подробно описана в одной из моих книжечек, так что я просто сделаю нарезку оттуда, да и зафигачу в этом посте.
Он Украл Мои Сны, глава 53
В девять утра в офисе Северного Альянса на Мойке, 70, еще никого не было. Андрей приехал в центр около восьми утра – он всегда торопился пораньше проскочить Охтинский мост, потому что после восьми начинаются пробки. И почти до девяти сидел в кофейне «Кофе Хаус» на углу канала Грибоедова и улицы Ломоносова, а потом выдвинулся в сторону Исаакиевской площади.
С утра надо было снять со счета деньги во Внешторгбанке на Большой Морской улице, и он заодно решил заехать посмотреть что там в офисе. Подождав до половины десятого, он сам отправился в банк (обычно такими делами занималась Урсула с Ренатом).
Вернувшись, он обнаружил одну лишь Урсулу, яблочко мишени для всех мужчин офиса… для всех, кроме вечно спешащего директора. На Северный Альянс её привела сложная траектория. Бросившая школу проблемная девочка-подросток была устроена по знакомству (с её дядей Андрей вёл серьезные дела), и не могла найти адекватный контакт с сотрудниками, особенно с парнями, постоянно пытавшимися подбить к ней клинья, у ребят при виде неё начиналось интенсивное слюновыделение. Во время разговора с ними она надувала щеки и обрывала скользкие темы смешками в духе Бивиса и Батхеда; а общаясь с Андреем, просто терялась, стесняясь даже собственных туфель от Marc Jacobs, хотя он и не приставал к ней, что же касается работы, он поручал ей только то, с чем она может справиться. Его голос был для неё раздражителем, когда Андрей говорил (а он говорил с ней только о делах), ей всегда казалось, что он делает что-то крайне неприличное. Сама же она говорила певучим голосом, используя какой-то детский диалект: «документики», «стульчики», «шкафчики», одежду она называла «вещичками», среди которой должно быть «поменьше свитерков, штанишек и побольше платьишек и юбочек».
Около половины одиннадцатого появились Грамматиков и Тимощенко. Первые сотрудники, взятые на Северный Альянс год назад, оказались самыми адекватными и работоспособными. Всего год прошёл, а сколько народу тут перебывало – прибыло и убыло.
Трое менеджеров по продажам где-то загуляли, плюс руководитель отдела продаж, Родион Рошаль, также отсутствовал. Марина Маликова находилась на особом положении, она отчитывалась в каждом своем шаге, а главными показателями её работы были деньги от клиентов, поступавшие на расчетный счет. Она была единственным петербургским сотрудником, в котором Андрей был уверен.
Вообще сотрудникам отдела продаж и не нужно сидеть в офисе – их обязанность ходить по клиентам, нарабатывать заказы. Но Андрей давным-давно наказал всем: менеджеры должны предоставлять план визитов на неделю вперед, и если они отсутствуют в офисе, то должны сообщить секретарю где находятся с указанием телефонов клиентов для проверки.
Вызвав Урсулу, он поинтересовался, где народ. Она развела руками – никто не докладывался о причине отсутствия. Ренат в Волгограде. Странно, что Таня не показывается в офисе Совинкома, но все уверены, что парочка встречается по вечерам. (оба офиса, волгоградский и петербургский, усиленно обсуждали их экспресс-роман). Андрей небрежно кивнул: типа, я в курсе, но это такая лажа, что не стоит забивать этим голову. В этот момент он подумал, что, будь там что-то серьёзное, никто бы не узнал об этом «экспресс-романе». Ренат носится за Таней, как кот за мотком, да никак не может сцапать.
Урсула удалилась и пошла доложить всем, что у шефа плохое настроение и лучше к нему сейчас не заходить.
Андрей решил: кто не появится до 11-00, автоматически будет уволен. Повернувшись в кресле, он залюбовался видом из окна – река Мойка, Исаакивеская площадь, собор.
Его кабинет находился слева от входа в офис. За пять кабинетов (плюс просторный холл и кухня) Андрей платил $2,000 в месяц – смешные деньги за офис премиум-класса с ремонтом, дорогой импортной мебелью, да еще в таком месте – исторический центр города (насчет офиса в принадлежащем Коршунову здании договаривался Ренат). Но всё равно это деньги, ежемесячно терять которые – самое настоящее безумие.
Рошаль, этакий худой прихиппованный Иисус, появился без нескольких минут одиннадцать. Он проследовал в свой кабинет, оставил там верхнюю одежду и кейс, и тут же вместо утреннего кофе отправился к шефу на поклон (Андрей припарковал машину не на площади, как обычно, а во дворе, и Рошаль не мог её не заметить). Но Андрей не захотел с ним общаться и попросил его позвать Урсулу, дополнительно позвонил ей и сказал, чтобы прихватила с собой кое-какие бумаги.
Через две минуты это юное создание с льняными волосами и синими глазами появилась у него, разложила перед ним интересовавшиеся его документы и устроилась напротив, за приставным столом.
Андрей стал изучать коммерческие предложения компаний, торгующих дезинфектантами. Было очень далеко до того светлого дня, когда Ирина Кондукова пробьёт централизованные поставки дезинфектантов в Волгограде (по поводу которого Давиденко подписал у мэра соответствующие письма, за что взял 160,000 рублей), но необходимо заранее подготовиться, чтобы к моменту поставок были заключены договора с производителями.
— А почему такие высокие цены на Пресепт? – Андрей ткнул пальцем в соответствующую графу.
Эту позицию поставлял «Джонсон и Джонсон», официальным дилером которого являлся Совинком, и было бы идеально, если бы удалось заключить государственный контракт на поставку продукции Джонсонов, но судя по опыту предыдущих поставок, предпочтение будет отдано самым что ни на есть дешевым отечественным заменителям. Поэтому Андрей и решил просканировать весь рынок, чтобы иметь в своём арсенале весь спектр дезинфектантов.
— Такие цены висят на их сайте, – робко ответила Урсула.
— Но привет, на сайтах вывешивают информацию для идиотов, мы работаем с Джонсоном уже шесть лет, и для нас цены на Пресепт в два раза ниже! Ты разве не в курсе?
— Ладно! – он отложил бумаги в сторону, вынул из портфеля ноутбук, включил его и подсоединил сетевой провод. – Давай ты мне покажешь, что там у нас с программой 1С!
Три месяца назад, когда он принимал Урсулу на работу, то специально поручил ей освоить 1С, чтобы объединить в одной программе управленческий учёт всех своих фирм. Если бы это было поручено кому-то более компетентному, например главному бухгалтеру Северного Альянса, то дело давно было бы сделано, но Андрей никому не доверял, а рекомендации и гарантии, с которыми Урсула была принята на работу, позволяли доверить ей такой важный вопрос, как учет секретных цифр. Условно говоря, её можно было считать почти как родственницу, с которой, с одной стороны, хочешь не хочешь надо возиться-воспитывать, но с другой – она никуда не денется и не предаст, тогда как с остальными сотрудниками постоянная текучка, вследствие чего минимум доверия.
Видя её смятение, он как можно ласковее попросил взять стул и сесть с ним рядом, раскрыл блокнот, в который от руки заносил свои расходы, чтобы прямо сейчас заносить в программу эти данные. Полная трепетного смущения, она устроилась рядом с шефом. Чуть ли не впервые с момента её трудоустройства он заметил, что у неё очень приятная наружность, – обстоятельство, весьма полезное для женщин в этом мире. Андрею, голубоглазому и светловолосому, с нордическими внешними чертами, в принципе не нравились блондинки, к тому же на него похожие, но он был способен оценить их красоту.
— Итак, как я могу по сети зайти в 1С? Или, может имеет смысл установить программу на ноутбуке, и выгружать в неё данные из офисной программы? Или как-то по-другому? Как считаешь? Послушай, давай знаешь, что сделаем…
Говорил он по делу, но его речь имела какой-то терпкий порочный аромат. Урсуле нравился его голос с нотками карамельной неги, она слушала спич, жадно поглощая его как вкусный алфавитный суп, но ничего не понимала, о чём шла речь, понимая при этом какой-то другой смысл. Её лицо при этом отражало состояние беспомощной растерянности, в котором она пребывала. А её отмороженно-завороженный взгляд делал её ещё желаннее. Прервавшись на полуслове, Андрей вдруг увидел, что его слушательница находится в каком-то мистическом обмороке.
— О боже! – отодвинув ноутбук в сторону, Андрей наклонился вперёд и стал биться головой о стол: тук-тук-тук!
— Меня-решили-свести-в-могилу!
Когда поднял голову, на стуле рядом с ним никого не было – Урсула исчезла, дематериализовалась. Андрей оцепенело уставился в пустой дверной проём. В котором, через некоторое время показалась Надежда Васильевна, главный бухгалтер Северного Альянса. Она работала по совместительству – время от времени приходила на фирму, забирала документы, консультировала офис-менеджера и секретаря, делала баланс и сдавала отчетность в налоговую инспекцию.
Она вошла в кабинет и закрыла за собой дверь.
— Когда начальник оказывает простой сотруднице столько внимания, сердцу трудно перенести!
— В смысле?
— Урсула выбежала из офиса на улицу вся в слезах – чуть с ног меня не сбила, когда я подошла к парадной!
Андрей сделал удивленное лицо: он никак не хотел расстраивать Урсулу, а когда стал театрально биться головой о стол, то хотел её рассмешить.
— А-а-а… наверное её испугал шум в моей голове!
Надежда Васильевна не села рядом с ним на стул, на котором только что сидела Урсула, а устроилась за приставным столом.
— Вы же занимались с ней по программе 1С? – поинтересовался Андрей.
При упоминании Урсулы как пользователя 1С у главбуха на лице появилось такое выражение, будто её только что выпустили с дегустации канцелярского клея:
— Занималась, а что толку?! Да она ещё дитя, ей бы в куклы играть, а вы ей: «управленческий учет»!
Они занялись. Надежда Васильевна положила перед ним банковские выписки, договора, счет-фактуры.
— Вы переводили с Северного Альянса и Октагона на Экссон деньги в общей сумме 532,000 рублей. Это реальная сделка или вы как обычно гоняете туда-сюда деньги?
— Я возмещаю Экссону экспортный НДС по латвийским сделкам.
— Но вообще-то это налоговая инспекция должна возвращать на счет экспортера НДС!
— Да, но пока мои «расторопные» сотрудники добьются от налоговой возврата НДС… мне пришлось выложить из своего кармана, чтобы не потерять лицо перед компаньонами.
Надежда Васильевна понимающе закивала:
— Да, у меня тоже бывали ситуации, когда проще из своего кармана. Правда не такие огромные суммы.
И она пододвинула ему поближе документы:
— Нам надо документально закрыть эти переводы. Экссон должен пропечатать договора и накладные.
Он Украл Мои Сны – глава 155
Странно высокая шестнадцатилетняя девушка с гибким станом, с правильными и чрезвычайно выразительными чертами лица, стояла у окна и смотрела в сторону Фонтанки. Комната была достаточно просторна, с высокими, под четыре метра потолками – в лучших традициях «старого фонда». Невыносимо-красное покрывало, тёмно-синее постельное бельё, красные бархатные шторы, большое распятие повешенное кверх ногами, постеры с изображением Мэрилина Мэнсона и прочими монструозными глэм-рокерами, музыка которых служит звуковой дорожкой для подростковых эмоциональных перепадов, пластиковые фигурки вампиров с окровавленными клыками, картина с изображеием голой женщины с отрезанной грудью, набитый актуальными вещичками зеркальный шкаф-купе – в общем, комната была оформлена в духе бытового сатанизма.
Девушка следила туманным и грустным взглядом, как река перекатывает свои темные волны, как пестреют вдали и вблизи люди, машины, дома, птицы, мосты. Ей хотелось плакать. Вчера, придя домой после кино, она долго не могла заснуть, волнуемая мучительно-сладкими звуками. Впечатлительным девушкам, живущим в плену своих фантазий, наверное, стоит держаться как можно дальше от «Черного Лебедя» – ледяного по настроению эротического триллера. Режиссер не постеснялся показать пот и кровь: украшенные синяками тела балерин и мрачные разборки в театральном закулисье – такая же важная составляющая «Лебедя», как и красивые девушки семитского типа. Натали Портман играет одержимую балетом танцовщицу Нину, готовую почти на самоуничтожение ради того, чтобы стать известной в театральных кругах. Очень кстати главную роль в постановке «Лебединого озера» теряет стареющая прима-балерина (Вайнона Райдер), так что демоническому режиссеру Томасу (Венсан Кассель) самое время устроить изматывающий кастинг лебедей, находящихся на грани паранойи. До двух часов ночи вспоминала Урсула эту кинокартину, – прекрасную и мрачную шизофантазию, – которая с удивительной силой истерзала её живое воображение. Вместо того, чтобы успокоиться, она отыскала в интернете «Лебедя» в онлайн-просмотре, чтобы пересмотреть самые запомнившиеся сцены. И когда легла в постель, забылась в тревожных грёзах, вскрикивала, стонала, часто просыпалась. Дикие, отрывочные сны, со странной яркостью подробностей, с самым невозможным смешением фантастического и действительного, не давали ей отдыха, мучили её жестоко. Урсула, одинокая надутая девочка, штудирующая вампирские хроники Стефани Мейер и совсем уже одичавшая в своей комнатке, не была чужда злобно-тоскливым готическим образам, но никогда прежде эти картины так её не преследовали, как в эту ночь. И, что всего было ужаснее, она сама участвовала в них, чувствовала себя только наполовину Урсулой Лейтис, другая половина была глубоко опустившаяся глубоко несчастная девушка со светлыми покорными глазами, с кроткой страдальческой улыбкой, слабенькая, худенькая, – одним словом потаскушка Соня Мармеладова. Эту Соню-Урсулу истязали, преследовали, били, надругались над нею. А она на всё отвечала каким-то болезненным восторгом, горела нестерпимой жалостью, терзалась мучительной любовью.
И вся эта цепь отрывочных кошмаров-сновидений к утру закончилась странным, самым несообразным сном. Будто входит Урсула в огромный залитый огнями зал. Хоры, места за колоннами, ложи, кресла, проходы – всё переполнено людьми. Сверкают стразы, бриллианты, блестят обнаженные плечи и руки, пестреют платья, перья, цветы. И Урсула чувствует себя ужасно смущенной, несмотря на то, что она при драгоценностях, на ней откровенное открытое мини-платье, на ногах – максимально открытые лабутины с яркими тонкими ремешками… казалось бы, всё безупречно и нечего тут стесняться. Она знает, что необходима здесь, что её ждут; она идёт вдоль партера, торопливо переступая ногами, не смея поднять глаз – отовсюду устремлены на неё восхищенно-любопытные взгляды – пробирается куда-то вдаль, к сцене, где виднеется безмолвный оркестр. «Какая потрясающая фигура! – произносит чей-то знакомый голос. – И как же я раньше-то не замечал!?» «Какие ножки, какая попка, я-бы-вдул, о-о-о!» – восклицает кто-то вслед. «Я-бы-вдул! Я-бы-вдул!» – раздаётся по всему залу, проносится по рядам и заставляет Урсулу двигаться быстрее. «Что это такое имеется в виду? – думает она. – Куда это они собираются дуть?».
Но ей некогда думать. На сцене множество людей. Все они смотрят на Урсулу, едва скрывая восхищение. Со стесненным сердцем она входит на возвышение, оглядывается… Что это такое? Стразы, бриллианты, обнаженные плечи, тысячи биноклей, тысячи любопытных и выжидающих глаз отступили куда-то далеко, далеко… В неясном тумане колышется какая-то зыбь, мелькают бесчисленные огни, едва слышится несвязный говор, похожий на жужжание. На сцене особый мир, что-то своё, отрезанное, независимое от того, откуда она пришла.
Всё задвигалось, заволновалось, целое море звуков наполнило зал: флейты, гобон, кларнеты, альты, виолончели, басы… Потрясающие звуки, похожие на человеческий голос. Волосы поднимаются на голове Урсулы. Она услышала свой голос. Ей кажется, что она тает. Её звуки всё могущественнее и согласнее вливаются в стройную разноголосицу оркестра. Но ей слишком больно. «Нет, это не может продолжаться, – думает она, – я не возьму этой ужасной ноты… связки порвутся… я изойду слезами!» Но звук вылетает, и она вскрикивает с каким-то горестным упоением: «Ах, как хорошо! Ах, как я счастлива!»
Музыка кончилась, гром рукоплесканий наполнил зал, сливаясь в единый восторженный ликующий вопль, словно шум разыгравшейся вдали и всё приближающейся бури. Урсула стоит на краю сцены, ждёт. И вот из сплошного рёва вырываются отчетливые слова: «Браво, Урсула! Урсула Лейтис, браво!» Тогда она поняла, что всё кончено. «Что это… мне больно?» – недоумевает она и вскрикивает: мелкие капли крови капают откуда-то прямо на её ноги, кажущиеся босыми в открытых туфлях. И снова послышались нетерпеливые крики: «Браво Урсула Лейтис! Урсула! Урсула, браво!»
«А ОН? Где же ОН?» – прошептала она. С упавшим сердцем она вглядывается в лица зрителей. И вдруг из разряженной толпы выступает ОН, протягивает огромный букет цветов под оглушительный ликующий рёв публики. «Наконец я стала счастлива!» – с быстротой молнии проносится в её голове. Урсула схватывает букет и… точно кто толкнул её: в холодном поту, с лихорадочной дрожью во всём теле она проснулась.
И не могла больше спать. Не заправляя постель, она надела пуловер с психоделическими принтами, раздвинула шторы, увидела оживленное движение по обеим набережным Фонтанки, закуталась в черное, с драконами кимоно, сжалась в глубоком просторном кресле. И долго сидела, не отрываясь от окна, временами вздрагивая, с тяжелой головой, с ноющей болью в сердце, представляя, будто стоит на скале с вампирским романом «Сумерки» в одной руке и пистолетом в другой.
Урсула всегда была сложным ребенком, а в пятнадцать лет и вовсе слетела с катушек: стала приходить домой за полночь, постоянно меняла парней и жаждала самоутвердиться. В её голосе нередко слышалась тревога, а на лице застыло выражение отчаяния.
Мировоззрение Урсулы складывалось под влиянием поп-звёзд. Леди Гага научила её, что отличаться от других нормально, Кеша научила её быть собой и плевать на чужое мнение, Бруно Марс научил её делать всё для любимого человека. Музыка научила её жить. Тексты песен любимых исполнителей подсказывали, как надо действовать: «Убей людей, сожги дерьмо, пошли школу на хер!»
У неё было как у всех, проблема взаимности – те, кто нравился ей, не обращали на неё внимания, а её ухажеры не нравились ей. Но она переживала эти сложности острее, чем другие. Она пыталась завести знакомства с парнями постарше, лет 18-20, но ей попадались сплошь напыщенные лопухи и дрочилы, не предлагавшие пищи для размышлений и переживаний. Возрастная планка была поднята, но теперь вместо двадцатилетних лопухов и дрочил пошли тридцатилетние – лопухи и дрочилы, которые мялись в присутствии страдающей девицы, с которой явно надо что-то делать, а что – не очень понятно.
Её близкие были обеспокоены её поведением. «Ты пойдёшь по рукам!» – тревожно говорила мать. Но для Урсулы риск остаться в бутоне навсегда казался страшней, чем риск цветения.
Она бросила школу, чтобы начать карьеру модели, но родственники подыскали ей более приличную работу в компании «Северный Альянс» – в надежде на то, что времяпровождение в солидном офисе окажет благотворное влияние на склонную к сладкой депрессии отроковицу. Однако мрак сгустился: на горизонте появился Андрей Разгон – мощный источник притяжения и реальный донор спермы, с которым она сразу же решила сойтись поближе. Общение с ним добавило её жизни демонизма. Осознание пришло не сразу. И только сейчас, вжавшись в кресло, она поняла, до чего же ей хочется быть рядом с этим хищником-интеллектуалом, слышать его голос, впитывать его непередаваемую энергию. Урсула жаждала, чтобы энергия Андрея переместилась в её собственное тело.
Очнувшись от своих тяжёлых дум, Урсула поднялась с кресла и подошла к окну. На днях она видела, как из арки дома, находящегося на противоположной стороне Фонтанки, угол Апраксина переулка, вышел Андрей Разгон в компании Марины Маликовой. Оказывается, у них отношения, сотрудники не зря про них шепчутся.
Глядя на тот берег, Урсула вдруг представила себе, как выходит из арки того дома под руку с Андреем, они садятся в его машину и уезжают… туда… туда, где нет труда.
С этими мыслями она стала собираться на работу. На минуту отвлекшись от сборов, она включила ноутбук, чтобы написать пост в своём ЖЖ-блоге:
Posted at ursula-leytis.livejournal.com
«Смерть и секс – как это бывает.
смерть в результате секса. а)тебя, б)партнера.
сначала у тебя смерть, а потом у кого-то секс с тобой…
смерть кого-то, а у тебя секс после того как он умер…
мертвы оба … тихий такой загробный секс)))
Мысли у меня однако:%)) ну я думаю так…раз у меня на Васильевском острове родственники живут прямо рядом с кладбищем, то когда я сплю у них в гостях в непосредственной близости могил…наверное кто-то в них не спит…и…кому-то я очень приглянулась:))»
Он Украл Мои Сны – глава 156
Этим вечером Андрей принял приглашение Артура сходить на вечеринку, устраиваемую Евросибом для всех своих клиентов. Мариам благодушно отпустила Андрея на корпоратив, тем более с Игорем Быстровым, к которому испытывала особенный пиетет – только ему могла доверить своего непутёвого мужа. Мероприятие намечалось в ресторане-клубе FC Lounge на углу Полтавской и Гончарной улиц. Туда могла пойти вся компания – клиентами Евросиба, дилера БМВ и Ровер, были Артур и Владимир, каждый из них мог привести двух друзей, но в итоге, как обычно, за полчаса до встречи почти все объявили самоотвод и на стрелку приехал Артур, Андрей и Олеся, – девушка Артура, с которой он находился в перманентных выяснениях отношений аж с 1997 года (уже 7 лет).
Да, это был тот самый Артур Ансимов, который год назад выговаривал Андрею за Таню, мол, зачем тебе серьезные отношения на стороне, фактически вторая жена. Артур затеял эту дружескую выволочку, а остальные подхватили, и по-простому, по-пацански раскинули рамсы, растолковали то, что в своё время высокоумно высказал один знакомый профессор: «…А ведь кто-то влюбляется в женщин, которые находятся выше по своему общественному положению, или даже в недоступную модель, то есть в фотографию, или женится на проститутке, или жизнь бросает от одной женщины к другой, авантюрный человек поднимает глаза на всякую женщину, подходит она ему, или не подходит. Это приводит к сложным и очень болезненным переживаниям, из этого происходят самые разнообразные контроверзы, возникает множество жизненных препятствий, множество крушений, множество страстей. Всё это переполняет сознание, внутреннюю жизнь, создаёт беспокойную эротику вместо спокойной семьи и спокойного разврата. Зачем!?»
Так внушали друзья, а яростнее всех Артур… а сам в итоге…
Увидев его в компании неразлучной Олеси, Андрей надолго задумался. Опалила мысль о Тане. Он схватился за мобильный телефон и тотчас остыл: когда она последний раз звонила, он по тревоге в её голосе догадался, о чём она хочет поговорить и почему это необходимо сказать лично. К такому разговору он был неготов.
В холле ресторана стоял столик, и каждый посетитель мог остаканиться – оказалось, что это совместное с Dewars мероприятие, на котором, кроме БМВ и Ровера, будут пиарить одноименный виски. Правда, порции были как для микроорганизма, бармен наливал по чуть-чуть, лишь бы прикрыть донышко бокала, остальной объём добивал кубиками льда, зато можно было сделать неограниченное количество подходов и взять сколько угодно бокалов. Поэтому к столику в холле и другим пунктам выдачи виски подходили с подносами.
В зале, куда прошли после того, как Артур поздоровался с тусовавшимися в холле знакомыми, по центру был воздвигнут подиум, по которому под громкую музыку дефилировали модели. По программе намечался модный показ и шоу-программа с участием актуального английского ди-джея. Артур сразу же ворвался в тему: усадив за столик Андрея с Олесей, он пошёл, что называется, по рукам – братания, рукопожимания, прочие здрасьте-как-дела. Со всеми надо поговорить, спросить чего как, доложить, что из всего автопарка БМВ-Ровер у него остался один лишь спортивный мотоцикл, а сюда он прибыл ни за что не поверите на чём – на Жигулях шестой модели, что называется, поддержка отечественного производителя. От этой новости у собравшихся случился патриотический шок.
На сцену выкатили спортивный мотоцикл БМВ K1200S, ведущий шоу, кудрявый щекастый бегемотик в кожаных штанах и черной жилетке на голое тело, расстегнутой на тугом выпирающем животе, в двух словах рассказав про спортбайк, трижды прокричал: «Упакуй себя в БМВ!», и удалился, оставив публику наедине с творением баварских автопроизводителей.
Оставшись вдвоём, Андрей с Олесей с любопытством разглядывали собравшихся –
бизнесвумен со следами силиконовых ран на теле, роковые женщины, вокруг каждой из которых можно было бы выстроить небольшой эротический сериал; закошмаренные этими femme fatales мужчины, облаченные в статусные шмотки правильных брендов и излучающие вымученный страдальческий позитив; метросексуалы, пришедшие на алкогольную вечеринку попить дистиллированную воду без газа; пузаны, чей приход сюда – очередной выпендрёж типа: «Посмотрите, какой я крутой перец с громадным членом!» Андрей находился среди равных себе людей (возможно, до некоторых он и не дотягивал по своему материальному положению, но был примерно в одинаковых весовых категориях), но что-то показалось необычным и странным.
— Как-то неестественно они себя ведут, – констатировала Олеся, будто читая мысли Андрея.
Несколько рюмок спустя Андрей заметил рядом с собой незнакомых ему людей, которых Артур, побродив по залу, приволок и усадил за стол. То были его знакомцы, они представились, Андрей назвал себя и пожал всем руки, не затрудняя память запоминанием их имён. Сколотилась активная алкогольная опергруппа
Устроенная на сцене цирковая буффонада создавала обстановку упаднического веселья –
в ней правили бал эклектика и всеядность: недружелюбная электронная муть, танцовщики всех известных природе полов с жуткими стрижками и в одеяниях из перестроечного фильма про «неформалов», какое-то умопомрачительное шоу в формате «битва педерастов с трансвеститами».
Время от времени на сцене появлялся ведущий, выкрикивавший мантру «Упакуй себя в БМВ!», а после грязных танцев появился обещанный английский ди-джей, с места в карьер погнавший лаунжевую бодягу – по-хорошему заунывную музыку, идеальный саундтрек для сияющего ада супермаркетов; а возникшая расслабленная похмельная атмосфера экспериментам с крепкими напитками только способствовала.
Ближе к полуночи народ стал расходиться, и в зале стало заметно преобладание перекормленных дам, приближающихся к бальзаковскому возрасту, с визгом заново переживающих первое пробуждение сексуальности. По сцене же бродила пятерка потрепанных красавцев, демонстрировавших всё ещё завидные торсы и временами пытавшихся пританцовывать с шоу-герлз – то был голубоватый бойз-бэнд, популярный двадцать лет назад, а теперь вместо концертных залов выступавший на корпоративах и таких вечеринах, как нынешняя. Вслушиваясь в балалаечно-булькающий бас вокалиста, Андрей сам не заметил, как его пальцы сложились в козу. Волшебная сила искусства, что и говорить.
Собравшиеся за столом с энтузиазмом уничтожали зло, – в смысле, выпили много дармового виски. Пили так, что дождю было бы завидно. Компания не расходилась, наоборот, за столом появлялись всё новые лица, в частности, корпулентная очень ухоженная мадам приятной наружности в возрасте 25-40 лет; поправляя на носу Рэй-Бэн, с ничем не замутненной радостью она явила собравшимся свою чуткую душу:
— Я вам расскажу, как законы притяжения изменили мою жизнь. Перед тем как разбить машину, я сидела у компьютера и часа четыре смотрела ролики автокатастроф. Думаю я притянула ту аварию. Однако загрязнение окружающей среды заботит меня куда больше личной безопасности. Я всегда старалась жить так, чтобы не было стыдно перед планетой. Вместо новой БМВ я решила купить электромобиль. Что вы думаете по этому поводу?
Душой собравшейся за столом компании был Артур, обладатель небедного набора примочек. Размахивая стаканом, он рассуждал:
— Общество какое-то андрогинное стало. Появилось много девушек, которые могут дать по лицу. Совсем не понимают мужских потребностей. Мужику всего-то надо: новая тачка, правильное бухло и девчонка, чтобы весело потрахаться.
С этими словами он размашисто заехал Андрею по плечу:
— А АндрейСаныч любит чтоб с гарниром: «весело потрахаться» плюс блины, икра и берёзы!
И Артур расхохотался, подражая последней деревенщине. Он был добрым парнем: если и соприкасался вплотную с пороком, то делал это смеясь и распевая.
Общая беседа не выходила за рамки вопросов потребления: распродажи, скидки, бонусные программы, новые супермаркеты, новые товары и брэнды, и так далее. Когда Андрей допил свой ключевой бокал, он уже не понимал половины из того, что говорилось. Он вообще не привык к такой тусовке, хотя ему потихоньку начинало всё это нравиться. А масштаб духовного слияния с музыкой достиг такой глубины, что захотелось охолониться.
Вечеринка, которую с полным правом можно было бы назвать “Bullshit & Party”, закончилась в час ночи. Резиденты Евросиба стали разъезжаться раньше – многим нужно было успеть до разведения мостов на другой берег. У Андрея с Артуром открылось второе дыхание, и после недолгих совещаний решено было поехать в Магриб.
Артур выглядел как паук с Марса, травмированный при приземлении, он долго вспоминал, где оставил свою машину, Олеся тоже не помнила, пришлось искать шестерку по всем переулкам, в итоге её обнаружили на Полтавской улице почти у Старо-Невского проспекта.
— Приятно садиться в демократический автомобиль, – Андрей, устроившись на переднем сиденье, одобрительно похлопал по торпеде.
Артур долго искал ключи, поняв, что до утра, пока не протрезвеет, не найти, привлёк к процессу поисков Олесю. Она вежливо попросила Андрея освободить место. Они поменялись, и Олеся, пошарив Артура по карманам, нашла ключи, вставила в замок зажигания, завела машину, положила руки Артура на руль, и скомандовала: «Трогай!». Дальше он повёл самостоятельно, ей пришлось временами подсказывать, чтобы он перестроился в другой ряд, включил поворотник или переключил передачу. Но даже по прямой (до Магриба было несколько кварталов по Невскому проспекту) добрались не без приключений. Артур сказал, что ерунда, в случае чего, можно бросить это ведро и уехать на такси. Но пассажирам стало страшно – в случае аварии, возможно, не все смогут выбраться из этого ведра, чтобы пересесть в такси.
В Магрибе им пришлось заплатить за вход – это только Владимиру Быстрову с его хитрой наглой физиономией всегда удается пройти бесплатно, а на сэкономленные на проходках в клубы и кинотеатры деньги покупать квартиры и Мерседесы. От кассы компания двинулась в сторону танцпола (в этом заведении, имеющем Г-образную форму, в помещении, выходящем окнами на Невский проспект, находится кафе, в перпендикулярном аппендиксе – ночной клуб, по центру вход-выход, холл, раздевалка и касса). На входе в собственно клуб две девушки спорили с не желавшими их пускать охранниками. Девчата утверждали, что им по двадцать лет, суровые парни в черном требовали предъявить документы в доказательство того, что отроковицам есть хотя бы восемнадцать. В одной из них, обладательнице never end’s legs, одетой то ли в микроплатье, то ли в длинную рубашку, Андрей узнал Урсулу. Во всём её облике было что-то хрупкое и вызывающее. Всегда, когда он видел её, испытывал упоительное чувство новизны. Она выглядела порочно-невинно… и точно на свой возраст – на шестнадцать, ни больше, ни меньше.
— Это моя сестра – ей двадцать лет! – объявил он, разглядывая ремешки на её лабутинах, обхватывавшие тонкие щиколотки.
На лице охранника промелькнуло сомнение, но всё же он позволил девушкам пройти в клуб. Андрей неотрывно смотрел на Урсулу. Из-под белокурых кудрей, спускавшихся ей на лоб, её глаза улыбались неуловимой и очаровательной улыбкой. Идя рядом с ней, он чувствовал свежий цветочный аромат её духов. Они с подругой не слишком беспокоились о правилах приличия и для похода в ночной клуб выбрали довольно провокационные наряды; правда фигурки у них были безупречные. Всё же, две малолетки инди-кидс явно не вписывались в местный зверинец, состоявший из проституток, высматривавших иностранцев; вышагивавших как похотливые павлины иностранцев, высматривавших проституток; подвыпивших пум и богатых пердунов сильно за сорок; горцев двух типов – зверообразных и шейхообразных, которые типа не общались друг с другом, но зыркали на одних и тех же баб; девушек легкого поведения с трудной судьбой, мечтавших, чтобы им кроме платы за интимные услуги заплатили бы еще и за такси до родного Колпино\Тихвина\Шушар и прочего Тосно; в общем, Урсула и её подруги выглядели чужеродно в этом вертепе, где водка лилась рекой, кокаиновая пыль плясала в лучах стробоскопа, – словом, разворачивалась нешуточная алкоголическая баталия полов.
Воздух разрывали зубодробительные треки с гиперскоростным битом, девичьими воплями и нойзом, который могут издавать только сошедшие с ума компьютеры. Официантка организовала свободный столик и приняла заказ. Развалившись на диване, Артур, ничуть не удивившийся присоединившимся девушкам, в первую очередь разоблачил буржуйскую сущность Владимира Быстрова, который жмется за каждую копейку и не умеет широко гулять; – впрочем говорил Артур беззлобно, даже на пьяную голову не забывая, что на этой особенности неформального лидера Экссона держится благополучие всей компании.
Посетителей клуба накрывал бушевавший электронный ураган с акцентами аутентичного африканского ритма, на который импульсивно реагировали все конечности разом. Олесе не сиделось, она потащила Артура на танцпол, подруга Урсулы подорвалась вслед за ними. Сама же Урсула потягивала какой-то энергетический напиток, адское пойло для школьников, лучилась и искрилась в предвкушении комплиментов. Оставшись вдвоём, они с Андреем обменялись долгим взглядом.
Эта встреча была случайностью, но то, что будет дальше – это уже неизбежность. Её неприкрытый доверчивый интерес, его раздевающие взгляды, всё это подготавливало почву для сегодняшнего свидания. Андрей нравился Урсуле внешне, его голос, мягкая и элегантная манера двигаться, и его образ казался ей невероятно сексуальным, сотканным из множества эмоциональных нюансов, каждый из которых восторженная школьница смогла распознать и оценить. Его энергетика вступила в чудовищной силы резонанс с пульсом девочки, в которой, отягощенной неведением и метаниями молодости, было что-то по-детски наивное и по-взрослому зрелое, а также все те ослепительные искры, которые можно высечь из этого сочетания.
«Где удовольствия – там и я. Если ты чего-то не познал, значит в чем-то себя обокрал», – решил для себя Андрей, отдавшись очарованию этой встречи. Приблизившись к ней вплотную, он вдохнул, коснувшись носом её виска, её запах:
— Дай тебя понюхаю!
Отстранившись, оценивающе кивнул:
— Вкусно пахнешь.
— Это J.Lo! – Урсуле пришлось почти кричать из-за громкой музыки.
— Тебе нравится как она поёт?
Она мотнула головой, он спросил, почему. Приблизившись к нему, она сказала ему на ухо:
— Я слушаю Мэрилин Мэнсон, Флоренс, много чего ещё, а-а-а… Некоторых я не слушаю, но снимаю манеру движения, поведения… как это сказать… spirit… ongoings. Например, глядя на Леди Гагу, я поняла, что отличаться от других нормально, Кеша…
Электронная долбёжка поутихла, появилась возможность говорить, не перекрикивая музыку. Андрей спросил:
— Ну а J.Lo, чему она тебя научила?
— J.Lo… а-а-а… я не знаю, она такая влюбчивая, чувственная, женственная, она прописала в брачном контракте, что её муж обязан заниматься с ней любовью не реже трёх раз в неделю, мне бы хотелось, а-а-а…
Она запнулась, и Андрей, приобняв её, сказал:
— У тебя получится.
И взял её руку в свою:
— Давно хочу спросить: почему ты всё время заклеиваешь пальцы пластырем?
— Фиг знает. Не то чтобы у меня что-то болело. Просто пластыри нравятся.
Она держалась намного увереннее, чем в офисе, не было уже никакого «напуганного зверька в свете фар». Немного позже, отпив сок, Урсула начала нервно двигать челюстями, и у неё, как у котенка, выплёвывающего клок шерсти, изо рта вылетел кусочек пластика. Оказалось, что она носит так называемые невидимые брекеты.
— Зубы болят, – резюмировала она. – Немного не угадали с размерами, вот и давит теперь.
Немного подувшись, она вставила брекеты обратно и сделала это просто мастерски. Андрей изобразил предельный восторг:
— Мне нравится, как ты берёшь в рот!
Она никак не отреагировала на этот вброс, и Андрей пустился в пространные и пугающие рассуждения о демонах, живущих внутри него. Его голос продирался сквозь плотные биты и заполошные афроритмы, как партизаны – через тоннель метро, и смысл его слов почти не достигал сознания Урсулы, она же, в свою очередь, почти одновременно что-то рассказывала про свои «цацки», по обыкновению очень плохо и невнятно выражая свои мысли, исполняя головой экспрессивные движения, во время которых её волосы двигались в воздухе по сложной траектории; на невербальном уровне собеседники отлично понимали друг друга.
В прокуренном воздухе стоял запах духов, возле входа разминались чечены в полосатых костюмах, ныкая по карманам ножи; на танцполе нешуточный переполох вызвала внезапная блэк-мама – великанских размеров афродива с прической из тысячи косичек, уложенных в дичайшую икебану – она так зажгла, что все расступились; возле барной стойки сновали бледные местные завсегдатаи с тяжелым дыханием и кругами под глазами; а пятеро ветеранов тихонько по-стариковски качали в дальнем углу, высматривая новых девочек.
Под музыку небесного леса Андрей наговаривал эротический текст, сильно смахивающий на описание увлажняющего средства. Урсула мало понимала, что ей говорят, но по интонациям вполне догадывалась, на стороне Андрея была эйфорическая алхимия ритма, звука, танца, алкоголя, световых и визуальных эффектов. Сморенный усталостью и грустью, он откинулся на подушки и сразу же впал в полузабытье, смущаемый видениями в равной мере сладострастными и мрачными. Чему способствовал сонно-эротический лаунж. По жилам разливалась струнно-клавишная психоделия, сознание ловило полупрозрачный шелковистый лепет Урсулы, ёрзавшей на диване так, что её движения запросто могли всерьёз смутить даже святого.
— Если в тебе живёт хоть чуть-чуть креативности, ты всегда разрулишь свой гардероб. Видишь, я сегодня при цацках! На кулоне брюлик, между прочим, хочешь потрогать!? На, возьми, я вообще предпочитаю черные брюлики, а не обычные, потому что я не какая-то дешевка…
Она протянула Андрею свой кулон от Стивена Уэбстера. Внутренние токи, невидимые, но ясно ощутимые, струились от его руки к руке Урсулы и заставляли трепетать и изгибаться всё её тело.
Находившийся в приятно расфокусированном состоянии Андрей нацелился рукой на её кулон, но ухватился за её грудь. Урсула не стала сетовать на его пристрастия, вместо этого принялась их самым смелым образом поощрять. Люциферианская оргия, в которой свет и тьма перемигивались всеми оттенками друг друга, закономерным образом продолжилась.
Он Украл Мои Сны – глава 157
Очнувшись в девять утра с жуткой головной болью, как после операции на головном мозге без наркоза, Андрей обнаружил себя в квартире на Фонтанке. Во рту будто войлоком постелили. Подушка пахла женским духами. «Ну вот, J.Lo научила тебя любви», – внезапно подумалось. Он был абсолютно голый и ему понадобилось некоторое время, чтобы разыскать своё нижнее бельё.
«Воды! Хорошо бы колы!» – пульсировало в голове, терзаемой похмельем, в унисон где-то пиликающему будильнику. Наваливаясь одна на другую, тяжело волочились мысли о том, удастся ли выполнить намеченные на этот день дела; может быть последняя порция виски вчера была лишней.
Качаясь и спотыкаясь на ходу, он добрался до кухни, и обнаружил на столе двухлитровую бутылку Пепси, пачку Нурофена и записку:
«Хэлло, мой ненаглядный котик! Ночью ты был мёртвый, но трахался как десять живых! Я принесла тебе Пепси и таблетки от головы – зацени какая я у тебя заботливая! Убежала на работу, не стала тебя будить. Чмоки-чмоки, чпоки-чпоки))))»
…читать полностью ЗДЕСЬ
