Глава XXIV, продолжение наших с Ириной переговоров
Третий и четвёртый раунды переговоров проходили в пиццерии, находившейся недалеко от банка, в котором работала Ирина.
Бросая на меня выразительные взгляды, она ни на минуту не давала забыть о доминирующей части её стиля – прессинге. Её запас ядовитых улыбок и нравоучений был неисчерпаем. Глядя на меня в упор, она, будучи не в силах свой язык во рту удержать, всё наговаривала, будто читая мантру:
— Чего мы тут сидим теряем время… Надо жить… А не встречаться для плотских утех… Любовник мне не нужен, любовника я и так могу найти, проблем нет… Мне нужен муж…. Жить надо семьёй… Мужик должен содержать семью, и делать всё по дому, как мой папа – идеальный мужчина… Я задолбалась таскать из магазина пакеты с продуктами домой… Мне нужна квартира в Москве и недвижимость в Сочи… Работать вообще не хочу, либо, хочу работать в компании мужа, чтобы приезжать на работу на полчаса-час, а потом ехать заниматься своими делами… а ты вообще старый злобный хрен, абсолютно необучаемый и не приручаемый…
В общем, старые песни о главном, всё те же простые незатейливые жизненные схемы. Мне особенно понравилось сочетание несочетаемого: «содержать семью, недвижимость в Москве и Сочи, работа в компании мужа», и «таскать из магазина пакеты с продуктами домой, делать всё по дому, как мой папа». На минуточку, ейный папа – полное ничтожество, ни на одной работе не смог прижиться из-за своего проблемного характера (как и Ирина, яблочко от вишенки недалеко падает, везде ей плохо, ей ни одна работа не подходит). Всё, что имеет в жизни сам и что имеют дети – дано тестем. Примерно в 55 лет этот «идеальный мужчина» с треском вылетел с очередной, и последней, работы. И больше никуда не смог устроиться. Занимается домашним хозяйством, водит внуков в школу – а чем ему ещё заняться?! Жена работает няней в детском саду.
И все эти бредни про идеального папочку Ирина пыталась скормить мне, самодостаточному человеку, чей отец, доктор наук, профессор, в 70 лет работает проректором солидного ВУЗа!!!
И в конце концов, если бы я был «идеальным мужчиной», миллионером с недвижимостью в Москве и Сочи, я бы пользовал тёлочек не старше 25 лет, а такой антиквариат, как она, вообще бы не рассматривал)))
В нашем положении мы идеальная пара, побитые жизнью возрастные люди. Я среднего достатка, звёзд с неба не хватаю, имею проблемы с алкоголем. Она нищая РСП-шка, со своей увядшей красотой она может заинтересовать только обитателей хосписа. Никак не членов клуба миллионеров, которых интересуют бездетные малолетки с тугими попами и кисками-брызгалками. И нам бы мирно жить-поживать, поддерживая друг друга… так поди же ты – она вознамерилась переделать меня, заставить прыгнуть выше головы, заработать ей на недвижимость в Москве и Сочи, и обеспечить роскошную жизнь ей и ейным детям! При этом сама она не делает абсолютно ничего для своего апгрейда… хоть бы на фитнес записалась, например)))
И позволительно спросить: а почему ты, такая эксклюзивная, сразу не возьмёшь себе достойного тебя «идеального мужчину»?! Это самый простой и короткий путь к счастью. Зачем ты вцепилась в меня, такого проблемного, и пытаешься меня переделать, что-то выжать с меня, – с почти нулевой вероятностью?!
Риторические вопросы, ясно дело, что никто, кроме таких, как я, на неё не клюнет. Тем не менее, она держала марку, довольно улыбалась, её пронзительные голубые глаза блестели: схема отповеди была её сильной стороной. Она умела наговорить гадостей, умела сказать такое, что я потом подолгу не мог выкинуть это из головы. Хорошо ещё, что это просто крутилось, как какая-нибудь тупая песня, услышанная по радио, не задевая сознание. Когда тебе под полтинник, ты бородою обросший и сорок трипперов снёсший, тебе плевать на обвинение «Ты не мужик!» и ты не боишься выглядеть некруто… хотя, лично я, даже не припоминаю случая, чтобы когда-нибудь, услышав от какой бы то ни было чиксы что-то подобное, полез бы за бумажником, чтобы доказать, что я «мужик». Такие доводы чисто для лохов.
Итак, Ирина пыталась загнать меня обратно в стойло.
Следующая, пятая по счёту встреча имела место быть в шашлычной недалеко от Ирининого дома, в которой её семья часто собиралась по поводу различных праздников. Мы заказали еду и напитки. После чего Ирина задала дежурный вопрос: «Как собираешься дальше жить?»
В ответ я задал серию вопросов, на которые она так и не ответила во время предыдущих раундов переговоров. Выслушав меня с отсутствующим видом, она отстранённо ответила:
— Да, я поняла, тебя не устраивает…
Помолчав, она недовольно пожала плечами:
— Ты внушаешь детям фашистские понятия… вот это твоя ненависть к людям… так нельзя, добрее надо быть, гуманнее.
Поедая шашлык, я вёл мысленный диалог. Своего родного сына я так же воспитывал – те же понятия, те же разговоры, те же книги-фильмы-музыка. И он наотлично закончил школу, поступил в престижный ВУЗ, прекрасно учится, работает, у него большие перспективы. Недостатков воспитания не видно.
Касаемо детей Ирины. Если я хоть копейку потратил на кого-то, то имею полное право что-то с него требовать. Ибо сказано: кто платит, тот и заказывает музыку. А если этот кто-то вздумает ослушаться, то пусть не удивляется, если я прекращу платить. Всегда и везде так было, есть и будет — дети слушаются родителей, помогают по хозяйству, перенимают опыт, слушают нравоучения. В этом и заключается преемственность поколений.
Своего ребёнка я понятно дело, любил больше, чем её детей… но, объективно, как отчим, я был идеален. И к детям Ирины относился не строже, чем к собственному сыну. Моя жена была гораздо строже, и мне даже приходилось его от неё защищать. Она не сотрясала воздух истошными воплями, как Ирина, а всегда исполняла свои угрозы. Если говорила, что запретит смотреть телевизор, лишит сладкого, и не отпустит гулять, то так оно и было. В отличие от Ирины, на угрозы которой её дети не обращали внимания, так как знали, что это пустой звук.
Итак, мудрствовать было нечего: дети Ирины — просто левые выблядки; а мой единственный наследник — это мой родной сын. Главное только — чтоб было что завещать. А с такими пассажирами, как Ирина и её детки, ничего не накопишь для родного ребёнка, последнее заберут.
В продолжение наших переговоров, видя, что я слишком хорошо себя чувствую, с удовольствием ем и пью, она попыталсь меня взбодрить, с независимым видом наговаривая слова похожие на заклинания:
— … ты не мужик… в 50 лет жить с родителями, сидеть подле мамкиной юбки… пьёшь безбожно… моя мечта – не работать, быть на содержании мужа, заниматься только собой…
У неё была удивительная способность стрелять мимо цели. Если бы она знала, что живу я далеко от «мамкиной юбки»… Однако, если в её голову втемяшилась мысль о том, что я живу с родителями, ей нравится смаковать детали моего виртуального совместного проживания с ними, — пожалуйста, я не против.
Всё же, профессиональной энергетической вампирше почти удалось пробить брешь в моей защите. Я уже готов был послать её на хутор бабочек ловить. Почувствовав это, она
вдруг подсела ко мне (до этого мы сидели друг против друга), и, взяв меня за руку, стала ворковать: «Я ведь идеальная жена, от таких не уходят… Вспомни, как я готовила тебе еду, складывала в контейнеры на работу… Никто же ведь не будет так за тобой ухаживать. Да и кто, кроме меня, полюбит такого – вечно пьяного, рыгающего, храпящего, пердящего. И я правильная, у меня всё по понятиям. Я верная»…
И прочая, и прочая…
В конечном итоге, её риторика «семейных ценностей» свелась к примитивному императиву: неси деньги, олень, неси!!!
Окончание этого раунда переговоров выглядело скомкано, Ирина милостиво согласилась на то, чтобы мы встречались, и я проживал бы в своей квартире… но несколько дней в неделю проводил бы на её территории…
У меня хватило благоразумия заволокитить этот вопрос. Пребывание на её территории хотя бы один день в месяц обошёлся бы во столько же, как если бы я жил у неё постоянно, — учитывая заявленные в начале года требования. И ведь всё только начинается, дальше будет много больше, в геометрической прогрессии. Свадьбы детей, заграничные поездки детей, квартиры-машины для детей и внуков.
… Итак, процесс поиска консенсуса в наших с Ириной отношениях превратился в бесконечно мутную и неэффективную процедуру.
