Глава XXVII, – о том, что душа находится в сердце, сердце в печени, а печень омывается спиртом
Одно время я развлекался фотографированием доставляемых «скорой помощью» в больницы всяких уродов — бомжей, алкашей, наркоманов, прочих отбросов, находившихся на последних стадиях саморазрушения. Потом выкладывал фотогалереи в соцсетях со стёбными комментариями.
И, вот, долго ли коротко, настало время, когда я стал понимать, что, возможно, в недалёком будущем, меня тоже будет фотографировать какой-нибудь коллекционер маргиналов.
Злоупотребляю я давно, более 15 лет. Последние 10 лет — достаточно серьёзно, через день, а то и каждый день, в дозировках от 300 до 600 мл крепкого алкоголя, иногда даже больше. Алкоголь помогает мне расслабиться, откушать бутылочку вкусной водочки – это как бы кратковременный отпуск, очень полезно для занятого человека, у которого нет возможности махнуть на недельку на курорт. Что называется, я жил водкой, пил её, ел её, и дышал ею. Три дня воздержания для меня уже рекорд, максимальный период воздержания за последние 15 лет – семь дней!
Из-за этого у меня было много проблем — я что-то забывал, не мог сосредоточиться в то время, когда надо было принимать важные решения. Крупный бизнес потерял, дорогую недвижимость. Разрывы личных отношений всегда происходили по пьяной лавочке.
Но я как-то держался, старался заканчивать с выпивкой до 7-8 вечера, чтобы до завтрашнего утра выветрился алкоголь и от меня не несло перегаром на работе.
А с апреля месяца этого года, в связи со всей этой коронавирусной эпидерсией, заболевание вступило в новую фазу. Когда работаешь посуточно, и у тебя после очередной смены впереди 3-4 свободных дня, можно не ограничивать себя во времени алкоголизации и количестве горючки, употреблять до самой ночи. Утро после такого алкошабаша было недобрым, если я и просыпался в 8-9, то, после завтрака снова заваливался в постель и спал до обеда.
Хорошо ещё, что во время возлияний я оставался дома… бывали у меня эпизоды, когда у меня съезжал колпак в общественных местах, и это всё плохо заканчивалось, но мне хватило ума не повторять этих ошибок.
Однако, не подвергая себя (и других) опасности в реальном мире, я отрывался в интернетах (весьма предусмотрительно я никогда не заводил аккаунты под своим именем, везде были придуманные usernames с левыми персонажами на аватарах). Но даже за них мне было неудобно, когда я на следующий день обнаруживал, что в пьяном угаре написал. И тогда я либо удалял записи и комментарии, либо удалял или бросал сам аккаунт, с которого или в котором наследил.
Понятно, что я забросил спорт, кое-как вёл свои дела, не развивал свой бизнес.
Удивительно, что, ведя такой образ жизни, я всё ещё неплохо выглядел. Мне даже делали комплименты, в том числе те люди, кто давно меня не видел, мол, «ты в одной поре, возраст тебя не берёт». Я отшучивася:
— Удачно заспиртовался!
Но, с какого-то изменчивого часа появились ухудшения и во внешнем виде: круги под глазами, нездоровый цвет лица. Приходилось пользоваться тональным кремом. На работе я почти всё время пребывал в медицинской маске, благо, что ношение масок было обязательным (для надёжности я носил респиратор, через который практически не слышно перегара). На работе мне сделали замечание по поводу алкогольного выхлопа всего два раза, когда я не выпил «Антиполицай» и был без респиратора, зато таксисты – раз десять! Возможно, запах чувствовали все, просто далеко не каждый станет говорить пассажиру, типа: «Даа… а вам за руль нельзя!» Не так уж много за семь лет, что я работаю врачом и пользуюсь такси почти каждый день, потому что по утрам не успеваю на общественный транспорт… но всё-таки…
Бавали вспышки агрессии и агрессивные действия… по отношению к вещам. Так, однажды, я размолотил стереосистему, которая долгие годы служила мне верой и правдой, просто расплющил её при помощи 24-х килограммовой гири… в другой раз та же участь постигла нетбук, очень нужную мне вещь. Не помню, чем он мне не угодил, вероятнее всего, медленно грузил страницу из-за сбоев в интернете.
Возникла масса проблем. Во-первых, для человека, который постоянно в разъездах, небольшой компьютер очень удобен. Во-вторых, на нём было много информации, которую я не сохранил на носителях, и она была потеряна. В-третьих, только на нём были драйверы от принтеров, моего офисного и рабочего.
В другой раз я повредился сам. Выпив Бехеровки, я возвращался из офиса на велосипеде, по ходу останавливаясь, чтобы сделать глоток ликёра. В дороге меня накрыло дождём, и я остановился под навесом супермаркета, чтобы переждать. Мне пришлось ждать около получаса, и за это время с бутылкой ёмкостью 0,7л было покончено. Когда дождь поутих, я двинулся дальше. В одном месте надо было пересечь трамвайную линию. Я поехал наискосок, и на мокром рельсе колесо заскользило, и в доли секунды я упал, не успев подставить ногу, ударившись виском об асфальт. Также я травмировал правую руку и ногу, но это пустяки по сравнению с головой. На виске образовался синяк, через два дня распространившийся в инфраорбитальную область (нижнее веко). Тональным кремом закрасить бланш под глазом не получилось, пришлось заклеивать пластырем телесного цвета.
— Натёр респиратором, – оправдывался я на работе.
Самая затратная пьянка имела место быть в родительской квартире. Они были на даче, я ночевал у них, принял полторашку пива и бутылку водки, обычную вечернюю порцию напалма для желудка, и стал стирать в стиральной машине бельё. После стирки я стал полоскать бельё в ванной. Я часто так делаю, считая полоскание в машинке недостаточным. Открыв воду, я пошёл в комнату, прилёг на диван… проснувшись среди ночи, я встал с дивана, и увидел, что на полу вода. Вышел в коридор, а там уровень жидкости стоит… на кухне и в ванной – целое наводнение!!! Оказалось, при наполнении ванны всплывшее бельё закрыло слив, через него избыток воды не вытекал, и стекал из переполненной ванны на пол.
В ванной и на кухне воды было по щиколотки. Закрыв кран, я стал собирать воду с пола – сначала ковшом, потом совком, потом тряпками. На это ушло около двух часов. Пришлось поднять линолеум, чтобы просушить его.
В шесть утра пришли соседи из квартиры этажом ниже – с шестого этажа… потом с пятого… потом с четвёртого… Я затопил три этажа!!! На четвёртом ущерб был минимальный, через несколько дней следов потопа не осталось, и жильцы не стали требовать возмещения убытков. А вот ремонт квартир с пятого и шестого этажей пришлось оплачивать. Хорошо ещё, соседи взяли по минимуму, учитывая многолетние хорошие отношения.
Злоупотребляя дальше, я нажил проблемы не только с изменением цвета лица, ухудшением памяти и снижением работоспособности. Однажды, наутро после пьянки, у меня сильно разболелся живот, конкретно – в эпигастральной области. Но-шпа не помогла. Боль немного стихала после приёма воды и пищи, на 20-30 минут, потом возобновлялась. Боль была такая сильная, что я уже подумывал об обращении в больницу. Размышлял только, в какую, – №2 или №3. Хирургия по основному месту работы, в больнице №1, была закрыта из-за перепрофилирования стационара в ковидарий.
Но, всё-таки, я перетерпел, пролежав целый день на диване. К вечеру боль утихла. Я сделал вывод, что это была язва желудка. Проверяться не стал, понадеялся на авось.
Далее, дошло до того, что я стал выпивать на ночных дежурствах… а когда «скорая помощь» доставляла моих любимых клиентов – маргиналов, применял к ним особое обращение. Наиболее трогательным моментом посреди кровищи был эпизод, когда я был вынужден госпитализировать бомжа, до этого избитого в мясо и выброшенного на улицу («добрые люди» принесли его обратно в приёмное отделение и позвонили во все инстанции, и начмед приказала его положить на койку во избежание проблем), которого я метким уколом инсулина в лошадиной дозе отправил в гипогликемическую кому… дабы он никому не рассказал свой непростой анамнез и обстоятельства госпитализации.
В тот раз всё обошлось… но однажды неизбежно случилась большая проблема. Вечером на дежурстве я выпил полтора литра пива и поллитра водки – мой золотой стандарт… и тут мне позвонила медсестра с приёмного отделения: «Вам тут по «скорой» очередного говнаря привезли».
Я пришёл в приёмное отделение. В предбаннике на каталке лежал маргинального вида мужичок примерно моего возраста, в одних трусах, вонючий, обоссанный и обосранный. Посетителей не было, дверь в регистратуру, где была медсестра и санитарка, была закрыта. Не посмотрев на скоропомощной сопроводок, я нанёс клиенту несколько сытных ударов двумя руками по ушам. По лицу никогда не бью, чтобы не оставлять следов. Потом я сказал ему, чтоб уёбывал, а то хуже будет. И вернулся в ординаторскую.
Там я ещё поддал, меня обуяла ярость, и я вернулся в приёмку, чтобы продолжить… так я метелил клиента, бегал в ординаторскую, чтобы залить в себя порцию водки, возвращался в приёмку, и так далее. Смутно помню, как медсестра предложила переместить клиента в санпропускник, потому что по «скорой» поступали больные. В какой-то момент я обнаружил, что мои кулаки распухли, очень болели, и я не могу уже ими бить. Тогда я стал бить с локтя, по голове, по животу и в промежность. Потом повалил жертву на пол и стал охаживать ногами по голове…
Это была славная вечеринка, вечеринка не на жизнь, а на смерть… очень … страшная получилась… но на том вечеринка и хороша)))
Потом я очнулся в ординаторской, надо мной стояли медсестра и санитарка:
— Он умер…
— Что?! — я вскочил с дивана.
Горел свет, постель не застелена, ординаторская была не заперта. Это означало, что я допился до чёртиков и тупо вырубился на диване. На телефоне куча пропущенных вызовов, на часах три ночи.
— Мы вам звонили, вы не отвечали, — виновато сказала медсестра.
Мы спустились в приёмное отделение. Выключив свет, чтобы видеокамера не зафиксировала наши действия, погрузили тело клиента на носилки и перенесли в помещение, используемое в качестве покойницкой. Медсестра поведала милые детали ночного происшествия. В приёмное отделение пришёл дежурный хирург, и я повёл его в санпропускник, показал лежащего на полу пациента, сказал, что я «его воспитываю» и предложил «опиздюлить».
Я изучил скоропомощное направление. В графе «Диагноз» было написано: «Гипотензия неуточнённая АД 60\20» Вот это да! Вот тебе и «говнарь»!!! Если бы медсестра сказала мне, с каким диагнозом клиент был доставлен, я бы измерил АД и позвал реаниматолога. Мне зачем на себя вешать труп?! Медсестра меня подставила… но я не мог ей ничего сделать, она была опасным свидетелем, я был её заложником.
Утром, после рапорта, я доложил начмеду ситуацию… опустив некоторые детали… что наше время представляет зло в моём образе, образе убийцы в белом халате… сказав, что пациент внезапно умер в приёмном отделении во время оформления истории болезни. Мы обсудили, что написать в посмертном эпикризе. Я сходил в лабораторию, там мне нарисовали нужные анализы, в кабинете функциональной диагностики сделали нужные ЭКГ.
После чего мной был оформлена история болезни и написан посмертник следующего содержания:
«Приём терапевта 22:10
Случай (диагноз) по МКБ: I95.8 /
Жалобы: общая слабость, головокружение.
Анамнез заболевания: анамнез не поясняет, продуктивному контакту не доступен. КСМП вызвала соседка.
Анамнез жизни
Аллергологический анамнез: не выявлено. Эпидемиологический анамнез: не отягощён
Объективные данные. Зев: чистый. Костно-мышечная система: без патологии. Температура тела: 36,6. Телосложение: нормостеническое. Склеры: обычной окраски.
Лимфоузлы: не увеличены. Кожные покровы: обычной окраски. Аускультативно:
Везикулярное. Хрипы: нет. ЧДД: 16 мин. Тоны сердца: ясные, ритмичные. Шумы сердца:
Нет. Ритм: правильный. ЧСС: 72 мин. Пульс: 72 уд/мин. АД: 60\20 мм.рт.ст. Отеки: нет.
Язык: влажный, чистый. Живот: симметричный, мягкий, безболезненный. Пальпация:
безболезненна. Печень: по краю рёберной дуги. Селезенка: не пальпируется. Стул:
регулярный, оформленный. В позе Ромберга: оценить не удаётся. Мочеиспускание:
регулярное, безболезненное. С-м Пастернацкого: отрицательный. Пальце-носовая проба:
не выполняет. Состояние больного: средней тяжести. Локальный статус: ссадины и кровоподтёки на лице, на левой руке.
Основной диагноз: Гипотензия неуточнённая. Диагноз МКБ: {I95.8} Другие виды гипотензии {Открыт}
План обследования: ОАК, ОАМ, ЭКГ, биохимия крови, рентгенография ОГК, УЗИ ОБП, КТ ГМ. план лечения: кортикостероиды, инфузионная терапия, дофамин.
Дневник Терапевтический
Жалобы (ф0063): не предъявляет.
Объективно: состояние с отрицательной динамикой в виде остановки дыхательной и сердечно-сосудистой деятельности.
Посмертный эпикриз
Пациент XY поступил на лечение в терапевтическое отделение ГУЗ КБ№1 в состоянии
средней тяжести.
Диагноз при поступлении: Гипотензия неуточнённая.
Динамика состояния: отрицательная.
Проведенное обследование.
Общий анализ крови: эритроциты 5,16, тромбоциты 235, лейкоциты 6,6, СОЭ 8 мм\ч, лимфоциты 2,2.
Биохимический анализ крови: билирубин общий 15,13, АСТ 25,2, мочевина 5,15, глюкоза 5,01, холестерин 4,1, билирубин прямой 3,01, АЛТ 25,8, креатинин 90,49, общий белок 71,7.
ЭКГ: без патологии.
Лечение: преднизолон, дофамин, инфузионная терапия.
Диагноз основного заболевания: Внезапная коронарная смерть.
Конкурирующие заболевания: Закрытая черепно-мозговая травма. Токсическое действие неуточнённого вещества
Осложнения: Отёк мозга».
ЗЧМТ я написал от себя, поскольку на голове пациента присутствовали следы побоев. Тело было отправлено в судмедэкспертизу. В течение двух дней я тревожно размышлял, что предпринять. Звонить ли знакомым из СМЭ, заранее просить содействия… или дождаться результатов вскрытия, и от этого уже плясать.
Ситуация была непростая, следовало что-то предпринять во избежание неприятных последствий… но, с другой стороны, обращение к друзьям-знакомым с просьбой написать нужный посмертный диагноз могло иметь гораздо более неприятные последствия. Они бы сразу поняли, что тут что-то нечисто и стали бы меня шантажировать. Сказали бы, что пациент умер от ушиба мозга (проверить бы я никак не смог) и потребовали бы приличную сумму за решение вопроса.
В итоге, я решил подождать. Что называется, отпустил ситуацию. Если они напишут в заключении, что смерть наступила в результате ЗЧМТ, я могу сказать, что пациент был доставлен в больницу уже побитым.
И правильно сделал. В больницу пришла мать покойного. Она совершенно спокойно восприняла известие о смерти сына, сказала, что «так и думала», ибо жизнь он вёл беспутную, нигде не работал, пьянствовал, дебоширил, а последние несколько дней плохо себя чувствовал, почти не вставал с кровати, а когда вставал, падал и ударялся головой…
Как всё удачно складывалось. Нельзя было не порадоваться появлению свидетельницы, да ещё в лице матери усопшего, которая объясняла появление побоев на его голове.
На третий день я позвонил одному из знакомых, который работал в СМЭ, и попросил дать информацию о результатах вскрытия… как бы нехотя, сославшись на начальство, мол, с меня требуют, поэтому и звоню.
Диагноз меня обрадовал: инфаркт миокарда, причём трёхдневной давности. Про ЗЧМТ в судебно-медицинском заключении не было ни слова.
Позже, с очередным больным прибыла фельдшерица «скорой помощи», доставившая этого пациента в тот злополучный вечер. И поинтересовалась за него. Я рассказал, что пациент умер от инфаркта, случившегося за 2-3 дня до поступления в нашу больницу, вскрытие подтвердило диагноз. Она удивилась: на сделанном ею ЭКГ никакого инфаркта не было (кстати, скоропомощное ЭКГ в истории болезни отсутствовало, из-за чего, собственно, мне пришлось делать новую, не мог же я сдать в СМЭ пустую историю, безо всяких исследований).
Тут сразу несколько вопросов появилось: фельдшерица не разбирается в ЭКГ? Она неправильно сделала ЭКГ? Куда пропала эта её ЭКГ? Судмедэксперт поставил диагноз «от балды»?
В общем, это было неважно. Самое главное, мой диагноз совпал с патолого-анатомическим.
Тем не менее, в течение месяца после происшествия я находился в постоянном напряжении. Если бы кто-то оспорил диагноз, если бы кто-то куда-то пожаловался, то к нам бы нагрянула проверка, запросили бы запись видеокамеры, допросили бы дежурную смену — медсестру и санитарку…
Но ничего такого не случилось. Через месяц видео удаляется с сервера, и, если не сделать копию, оно исчезает навсегда.
И не только эмоциональное напряжение меня беспокоило. У меня сильно болели кисти, они распухли, особенно левая. Я растирал их мазями, делал компрессы, делал физиотерапевтические процедуры, благо что оборудования полным-полно… но всё без эффекта. В итоге, спустя месяц после происшествия, я сподобился сделать рентгенографию кистей. Рентгенолог описал не свежие переломы 5-х пястных костей, слева со смещением, справа без. Травматолог сказал, что с самого начала можно было бы сделать несложную операцию на левой кисти и выправить смещение, а сейчас, когда кости стали срастаться, уже это достаточно сложно.
Итак, произошло достаточно много того, что должно было отвратить меня от злоупотребления алкоголем… но я продолжал пить… и только заболевание коронавирусной пневмонией в сентябре-октябре 2020 года спасло меня от появления моей физиономии в фотогалерее какого-нибудь коллекционера маргиналов.
Когда я только заболел, я по привычке наливал себе стаканчик водочки, универсальное лекарство… но оно в меня не лезло! Это было необычно для меня — я ложился спать, не увидев дна бутылки! Потом я совсем перестал пить, потому что началось лечение препаратами, которые нежелательно мешать со спиртным.
После отмены антибиотиков я купил бутылку рома «Гавана Клуб», чтобы отметить выздоровление, выпил грамм двести, и мне стало очень плохо. Да меня и не тянуло к спиртному, не было физической зависимости. Если существовала какая-то, то только психологическая.
Итак, моё плотное общение с алкоголем закончилось в конце октября 2020г. После больницы понял, что могу обойтись без выпивки. В истории пьющего доктора, достигшего полного дна, была поставлена точка. Настало время исцеления. Пришла пора менять курс, обновить своё программное обеспечение.
Это был дар свыше. Как будто кто-то постучал в дверь и сказал: «Вот, на тебе подарок. Хотел новую жизнь – пожалуйста!». И я пошёл своим путём, неподвластный внешнему воздействию, и всё у меня стало хорошо, и жизнь наладилась.
