На фоне алкогольных экспериментов в ночное время суток продолжался хоррор в рабочем режиме… сразу несколько посмертных эпикризов пополнили мою коллекцию весёлых историй: для начала мы с медсестрой сломали руку дементной бабке, – она вдруг соскочила с сидячей каталки, когда её везли на томограф, и побежала от нас по коридору; а когда мы её догнали и взяли с двух сторон под руки, она поджала ноги и рухнула под тяжестью своей туши, и в этот момент… хрясь! одна рука, не выдержав внушительного веса, сломалась… что называется, бабка от бабки недалеко падает…
Другая пациентка умерла в лифте по дороге в реанимацию… вот посмертный эпикриз:
«ПОСМЕРТНЫЙ ЭПИКРИЗ
LT, 24.10.1930 г.р., поступила в ГУЗ ГКБ СМП №XY 27.09.2015 12-11 с направительным диагнозом «ОНМК». В приёмном отделении осмотрена неврологом, терапевтом, хирургом. На момент поступления температура тела 40,6 ͦС. Сделано ЭКГ, ОАК (эритроциты – 4,4 х 1012 /л, Hb — 138 г/л, цветной показатель 0,93, лейкоциты – 12,2 х 109 /л); компьютерная томограмма головного мозга (смешанная заместительная гидроцефалия), рентгенография ОГК (без патологии). Анамнез: пациентка температурит с 20.09.2015, отмечалось повышение температуры с 37 до 40 ͦС. хроническая интоксикация ароматическими углеводородами и органическими красителями, тетрапарез с 1965 года. В 13-20 в смотровом кабинете п\о отмечалась рвота «кофейной гущей», пациентка осмотрена хирургом, и с диагнозом «Желудочно-кишечное кровотечение(?)» направлена в ОРИТ-1. В реанимационном отделении диагноз «Желудочно-кишечное кровотечение(?)» был снят. Запись дежурного реаниматолога: больная доставлена в ОРИТ-1 в состоянии клинической смерти, начаты реанимационные мероприятия. Протокол лёгочно-сердечной реанимации: время 13-45, отсутствие сердечной деятельности и дыхания, пульс отсутствует, ЧСС отсутствует, АД отсутствует, фотореакция отсутствует, корнеальные рефлексы отсутствуют, глоточные и гортанные рефлексы отсутствуют. Учитывая характер патологии, отсутствие эффекта от реанимационных мероприятий в течение 30 минут, отсутствие сердцебиений, реанимационные мероприятия прекращены в 14-15, зарегистрирована биологическая смерть.
Посмертный диагноз
Основной: Инфаркт миокарда без подъёма сегмента ST неуточнённой локализации от 27.09.2015. Ишемическая болезнь сердца. Кардиосклероз.
Конкурирующий: Острое нарушение мозгового кровообращения в вертебро-базилярном бассейне. Отёк головного мозга.
Фоновое заболевание: Гипертоническая болезнь 3 риск 4.
Осложнения основного заболевания: KILLIP IV, кардиогенный шок. Отёк лёгких. Застойная пневмония. Интоксикационный синдром. Дыхательная недостаточность 3. Гипоксическая эрозия ЖКТ, состоявшееся желудочно-кишечное кровотечение.
Сопутствующее заболевание: Энцефалопатия смешанного генеза (дисциркуляторная, дисметаболическая, токсическая) с вестибуломозжечковым синдромом, тетрапарезом»…
…А потом у меня в смотровой умер ещё один пациент… его привезли в пересменку, около 8 утра, и принимал его ночной дежурант – оформил осмотр, направил на томограмму, напечатал выписку. Передавая больного по смене, объяснил ситуацию: 62-летний мужчина доставлен после серии эпилептических приступов, между которыми полностью в сознание не приходил. Строго говоря, такое состояние является показанием к экстренной госпитализации, однако, на практике, если больные держат давление и дышат, их переправляют в другие больницы (наше неврологическое отделение перепрофилировано в сосудистый центр и у нас лечатся только пациенты с инсультами). В 8-30 дежурант ушёл, мне нужно было дождаться описания томограммы и передать его вместе с выпиской фельдшеру КСМП, который должен был отвезти пациента в больницу по месту жительства. Пациент, который до этого был [почти] в сознании, стал совсем уже «загружаться». Его жена начала возмущаться, мол, нечего катать больного человека туда-сюда по городу, давайте скорее его госпитализируйте. С моей стороны задержки никакой не возникло: получив на руки результат томограммы (кистозная энцефаломаляция, т.е. последствия перенесенного инсульта, свежих очагов не было, как не было опухоли, кровоизлияния и других неотложных вещей, требующих экстренной госпитализации в нашу больницу), я сделал копию и отдал фельдшеру «Скорой помощи». Тот выкатил каталку с пациентом на улицу и принялся грузить его в машину… но через пару минут вернул обратно со словами: «Я его не повезу, у него снова приступ!»
Оказалось, в салоне КСМП больного затрясло, однако, когда его привезли на каталке в мой смотровой кабинет, лёжа на боку, с побагровевшим лицом и пеной в углах рта, приступ самостоятельно купировался. Я сказал фельдшеру: «Ну, и в чём дело? Уколите Реланиум!» Тот возразил: Реланиум уже кололи, 2 раза по 2 мл внутривенно, и всё без эффекта. Мне самому было понятно, что вне приступа вводить Реланиум бессмысленно, но я должен был поскорее избавиться от проблемного пациента, поэтому скомандовал:
— Давай, по последней, и вперёд! Ну, давай, уколи свою Релашку, наш наркопост вызывать гораздо дольше!
Действительно, в нашей больнице назначение сильнодействующих препаратов в приёмном отделении было сопряжено со множеством формальностей, заполнением кучи бланков, тогда как фельдшер КСМП мог это сделать максимально быстро.
Он нехотя направился в машину за препаратом. Жена пациента, тем временем, продолжала шуметь: «Что за безобразие! Сколько можно человека мучать!»
— Да всё уже, скоро конец! – пытался я её успокоить. Хорошо ещё, не произнёс свою любимую присказку: «Тяжело в лечении, легко в гробу». Тут вернулся фельдшер и принялся набирать шприц. Жена больного начинала уже действовать на нервы, и я прикрикнул на неё: «Хорош истерить! Выйди в коридор, закрой за собой дверь!»
Я сам себе подивился, такая манера общения с пациентами и их родственниками была мне несвойственна. Никогда никому не грубил, потому как многие записывают разговор с врачом на диктофон, а некоторые ещё и на видео.
Набрав шприц, фельдшер подошёл к пациенту и охнул: «Да он уже труп!» Я приблизился к нему и увидел, что его лицо сделалось серо-синюшным, изо рта вытекала желтоватая слюна. В кабинете очень кстати появился санитар, я махнул ему рукой, мол, «Поехали!», мы выкатили каталку в коридор, и, промчавшись мимо жены больного, понеслись в реанимацию.
Реаниматологи нашему появлению не очень-то обрадовались. Но, деваться некуда, согласно внутренннего распорядка, больные не могут умирать в приёмном отделении (да и в любом другом), правила для всех едины: лечащий врач, который круглосуточно находится рядом с больным, вовремя замечает ухудшение его состояния, оперативно переводит его в реанимацию, где реаниматологи проводят интенсивную терапию, реанимационные мероприятия, которые, если не дают эффекта в течение 30 минут, прекращаются. Только после этого констатируется биологическая смерть. И данный пациент не был исключением.
Передав его реаниматологам, я вышел к его вдове… официально пока что жене. Она первым делом спросила: «Что с ним? Он жив?» Я уклончиво ответил: «Проводятся реанимационные мероприятия», и повёл её на выход. Там я продиктовал телефонный номер диспетчерской и попросил «звонить время от времени справляться о состоянии больного». И услужливо раскрыл перед ней дверь.
Больше она меня не беспокоила… в общем, в отсутствие успехов в нормальной жизни, хоррор стал тем жанром, в котором я был силён безо всяких оговорок. И случай с умершим эпилептиком был, хоть и неприятный, но относительно беспроблемный вариант. Порой стоило колоссальных усилий заставить уйти больных, не имевших показаний к экстренной госпитализации в нашу больницу, вместе с оравой воющих, как зловещие мертвецы, родственников. Чего только стоила 45-летняя пациентка-шизофреничка с таким же полоумным братцем. Когда им сообщили, что её не госпитализируют… Он принялся проклинать всех наших врачей, и в истерическом пароксизме прокричал:
— …это проклятое место… место, куда людей привозят умирать… некомпетентные врачи… я уже замучился вывозить с вашей больницы трупы своих родственников…
— Именно поэтому вы привезли сюда свою сестру… – парировал я.
… Да уж, такие истории способны заставить плакать даже крепких мужчин. Совершенно замогильный перформанс. Поневоле скажешь себе: «Да, брат, это жесть». Это БСМП детка, здесь принято ходить по трупам, а по мотивам клинических случаев можно снять сериал «Клиент всегда мёртв».
