Анестезиолог Джамал Хамиди крутил перед Майклом напёрстки.
— Кручу-верчу-обмануть-хочу, – звучал его прокуренный шепоток.
— Ну ты жулик! – сказал Майкл, в очередной раз не угадав, под каким напёрстком находится шарик.
— Ловкость рук, и никакого мошенничества.
— Займись лучше делом! В операционной как в микроволновке, у нас что, сплит-система не работает?
Когда они пришли в операционную, Джамал взял в руки пульт, выставил температуру и доложил:
— Ну вот, отрегулировал.
— Да уж, – сказал Майкл, поёживаясь. – Теперь тут можно мясо хранить.
Перед Майклом на операционном столе лежал пациент с полным заращением наружного слухового прохода. Предстояла внутриушная операция отопластики, первоначально Майкл склонялся к следующему варианту операции – широкое обнажение полостей среднего уха и эвисцерация их, но теперь изменил своё решение и решил оставить барабанную перепонку и цепь слуховых косточек, то есть фактически выполнить консервативную радикальную операцию. По поводу данного клинического случая он консультировался с иногородними коллегами, именитыми докторами, ждавшими от него результаты хирургического вмешательства, которые намеревались обсудить на видеоконференции.
Майкл сосредоточенно приступил к операции. Периодически в его памяти всплывали подробности минувшей ночи и он сладко улыбался – под маской его коллеги не могли видеть выражение его лица.
На сороковой минуте в операционной появилась Марта, облаченная в стерильный халат, бахилы и маску:
— Доктор Гудмэн, там у нас настоящая катастрофа! По скорой помощи поступила пациентка с пауком в ухе!
Старшая операционная сестра и ассистент велели Марте вести себя потише, а анестезиолог Джамал, который в этот момент был свободен, вывел её обратно в предоперационную. Майкл никак не отреагировал на инцидент, он был всецело поглощен операцией и уже продумывал, как будет комментировать свои действия на конференции.
Марта, которую нейтрализовал Джамал, смогла пробиться к шефу только после операции, когда он вернулся в свой кабинет. Она наблюдала за ним нетерпеливым взглядом, пока он просматривал отснятое в операционной видео, делал пометки в блокноте и поглощал приготовленные для него бутерброды с сёмгой. Наконец, заметив её присутствие, он махнул рукой: мол, говори.
Она взволнованно приступила к рассказу – два часа назад скорая помощь привезла в клинику пациентку, которая, увлекаемая собственным воображением, отмеченным печатью доселе невиданного умопомешательства, утверждает, что в её ухо забрался ядовитый паук, она чувствует, как он у неё там ползает и грызёт мозг, и жалуется на сильнейшие боли.
Майкл усмехнулся: «Полагаю, её уже препроводили в психушку?»
— Да, это не наш пациент, – откликнулась Марта. – Врач скорой помощи, который приехал на вызов, сразу поставил диагноз умопомешательства, хотя и не является ЛОР-врачом. Дежурный врач в нашей клинике подтвердил это, но для очистки совести сделал рентген – никакого паука там нет в помине.
— Как, говоришь, её зовут?
Она назвала. Расслышав имя, он побледнел. Зрелище было ещё то – не каждый день его розовощёкое лицо становилось таким, будто его облили кислым молоком. Было от чего расстроиться: Клара Юргенс – это явно не то имя, которое радует медработников Седарс-Синай.
Итак, сумбур, царящий в голове вдовы Юргенс, стал понемногу проясняться: она решила, что главной её проблемой является поселившийся в ухе паук.
Майкл отпил сок.
— Тогда чего вы ждёте, почему медлите с отправкой в психиатрическую клинику?
— Понимаете, позвонил Карл Юргенс из Управления наркоконтроля и настойчиво попросил, чтобы мы обошлись должным образом с миссис…
Майкл поперхнулся, покраснел и закашлял. Марта похлопала его по спине, но он долго не мог откашляться.
— Господи, опять этот мистер Юргенс, – наконец, он пришёл в себя.
— Да, и он хочет срочно с вами переговорить, так же, как и потерпевшая, она требует, чтобы вы немедленно сделали ей операцию и вытащили паука из её уха.
Тут зазвонил мобильный телефон.
— Он звонил вам на мобильный раз десять, – сообщила Марта. – Я сказала, что вы в операционной.
Майкл взял со стола свой мобильный телефон и передал ей: «Скажи, что я ещё не освободился, я пока не готов с ним разговаривать». Взяв трубку, она ответила на звонок.
Когда она закончила разговор и отключила трубку, он спросил, где сейчас находится миссис Юргенс, и в каком она состоянии. Марта позвонила в приёмное отделение, и, узнав информацию, доложила: «Ей закапали в ухо Отипакс, сказав, что это лекарство убьёт паука и ввели внутримышечно 25 мг аминазина, что было согласовано с невропатологом – наш врач связался с неврологией, где она наблюдается. По мнению невропатолога, у неё маниакальное возбуждение, психическое расстройство, обусловленное ажитированной депрессией на фоне пресенильного психоза».
Майкл потянулся к трубке:
— Вот это похоже на правду. Надеюсь, её родственичек, господин Юргенс, позволит нам отправить её по нужному адресу.
Первый звонок был сделан Артуру Уомаку, которому тоже приходилось сталкиваться с вдовой Юргенс – разбирать жалобы, ходить в суд, и так далее. Узнав о новом витке её безумия, он удрученно сказал:
— Опять эта чокнутая вдовушка! Да уж… на своём веку я повидал немало народу, но по-моему, никому другому никогда не удавалось создавать настолько мрачную атмосферу.
***
Этим вечером, за коктейлем возле бассейна, Майкл рассказывал жене про неизбежную, как смерть, вдову Юргенс, от которой шарахаются все врачи, и которая и его не обошла стороной; впрочем, говорил он задушевно, с некоторым юмором:
— …она поведала доктору, собиравшему анамнез, что уже очень давно знала, что станет жертвой паука. Она ссылалась на не оставляющие никаких сомнений признаки – паутина по всем углам дома, которой с каждым днём становится всё больше, резистентность пауков к современным инсектицидам, свидетельствующая о том, что это новый вид пауков-мутантов, которые охотятся на людей. И вот случилось то, что должно случиться – отвратное членистоногое заползло к ней в ухо и ползает, передвигая мохнатыми лапками по лабиринтам её ушной полости.
Смотря на город поверх бассейна, Адель мягким и задумчивым голосом сказала:
— Вот видишь, до чего доводит нетерпимость. Говорят, Клара Юргенс третировала своего мужа, изводила его всякими немыслимыми придирками, и довела беднягу до могилы.
— То был несчастный случай, авария.
— Хотя… с другой стороны, во всех несчастных случаях есть доля вины самой жертвы.
— С чего ты взяла?
Она выразительно посмотрела на него:
— Ты сам так сказал.
