Карибский кризис. Глава 6

Глава 6,
О том, как Штейн обошёлся с «интеллектуалкой» Алёной
Не прошло и месяца после той ростовской встречи, как «интеллектуалка» Алёна позвонила в офис Совинкома и попросила секретаря соединить со мной. Её соединили. После взаимных приветствий она сказала, что считает нужным информировать меня о том, что увольняется. Вообще-то,
-…трудоустройства как бы не было… на самом деле, это просто incredible… поэтому можно назвать это уходом.

— Как же так? Голова идёт кругом… – я попытался изобразить удивление, хотя тут ничего удивительного не было – Алёна совсем не походила на дуру, и после поездки в Волгоград у неё, если и присутствовали иллюзии, то неизбежно должны были рассеяться.
Она объяснилась.
Её вдохновила перспектива работы в компании, являющейся официальным дистрибьютором «Джонсон и Джонсон». Кроме того, ей обещали высокую зарплату и возможность карьерного роста. Но у такой компании должен быть хоть какой-то офис. Первое время Алёна работала на голом энтузиазме – Штейн говорил, что вот-вот откроет офис в Ростове. Потом она стала тихонько роптать – нужно ведь какое-то рабочее место. Он предложил ей самой подыскать помещение. Но то, что ей удалось найти, не устраивало его по цене. За ту сумму, что он был готов выложить, можно подобрать только вонючую конуру на промзоне. Штейн туманно объяснил, что из своего кармана крупную сумму платить не может, а, только когда поговорит с партнером (то есть со мной), решит вопрос с приличным помещением. А пока… разве та конура на промзоне такая уж вонючая?!
(А со мной он так и не обсудил вопрос открытия ростовского офиса, соответственно, средства из кассы фирмы не были выделены, а свои деньги он пожадничал).
Алёну добила финансовая политика работодателя. Штейн выдал какие-то расходные деньги, которые быстро кончились, и ей даже пришлось поиздержаться самой. Он удивился, когда она ему предъявила, он ведь рассчитывал, что у неё даже что-то останется с тех денег. Кроме того, зарплата. Казалось, с первой зарплатой нет проблем даже на неблагополучных предприятиях. Не тут то было. Штейн выплатил половину оговоренной суммы, вместо остального выдал сумбурное объяснение – что-то было связано с волгоградской гостиницей, в которой Алёна так и не поселилась, а если бы не уехала в Ростов, то удалось бы избежать многих ненужных расходов. И снова туманный намёк на то, что возможно, этот вопрос удастся разрешить с партнером, и тогда оставшаяся сумма будет выплачена. Ведь существует два разных бюджета – из «этих денег» работодатель может потратить столько-то, а «те, другие», не должен трогать. Алёну, естественно, не интересовали эти бюджетные хитросплетения, ей нужна была вся сумма целиком и вовремя.
И последнее. При трудоустройстве её не предупредили о разногласиях между компаньонами. О том, что на фирме не всё в порядке, видно невооружённым взглядом, и новичку не хочется попасть в какие-нибудь жернова.
Слушая Алёну, я снова поразился её обстоятельности – достаточно было ограничиться одним пунктом, а не давать развёрнутое объяснение. Да можно было и не звонить. Хочет поговорить? И я осведомился, не выслать ли ей эту недостающую сумму, коль скоро в своих разговорах они так часто склоняли моё имя.
Но она отказалась принять от меня деньги:
— Мы… как бы общались… вступили в определенные деловые взаимоотношения… И я считаю, что должна объясниться… на самом деле… почему складывается так, а не иначе. А нанимал меня Штейн, и свою зарплату я сама с него вытрясу.
На прощание я сказал ей:
— Спасибо, теперь хоть ясность какая-то. Что ж, удачи.