Карибский кризис. Часть 1, глава 51

Глава 51,
В которой рассматривается поведение на фирме аутентичного носителя гей-культуры

К моему неудовольствию и досаде, пришлось сохранить балаган под названием «Северный Альянс» и снять под него новый офис на Большой Морской улице. Моё раздражение возрастало с каждым днём, и чем дольше мне приходилось содержать этот цирк, тем хуже было для его клоунов – особенно для Рошаля, с недавних пор вошедшего в образ вечно замученного лузера. В нём я видел то, что никак не могло утешить мою душу.
В один из дней я приехал в офис Северного Альянса, чтобы прояснить ростовский вопрос – как идут дела с Горячим Медвежонком (aka Тимур Гантимуров).
Рошаль задерживался. Он появился без нескольких минут одиннадцать. И проследовал в свой кабинет, где оставил верхнюю одежду и кейс, и тут же вместо утреннего кофе отправился ко мне на поклон (я припарковал машину напротив входа в здание, и Рошаль не мог её не заметить).
Взъерошенный, покрытый красными пятнами, жутко пахучий, он подошел ко мне своей подпрыгивающей походкой, подал руку (периодически у него случались приступы какой-то аллергии, во время которых от него исходил настолько тяжелый запах, что оставался в помещении долгое время после того, как носитель запаха оттуда уходил и долго-долго этот шмон не выветривался).
— Родион… – я поднялся, чтобы открыть форточку.
— Хорошо, что ты здесь, много накопилось вопросов…
— Послушай… – в этот раз запах был настолько резкий, что я не смог скрыть гримасу отвращения. И посмотрел на часы.
Рошаль посмотрел на свои:
— А потому что в милиции всегда так – говорят на минутку, снимем показания а сами держат по полдня!
Я брезгливо сморщился:
— Что ты несёшь, какая милиция?!
— Меня вчера обокрали.
— ???!!
В этот момент в дверях появился Винцас Блайвас. Моментально уловив запах, он хотел было удалиться, но, заинтересовавшись разговором, остался. Присел на низкий комод, стоявший у входа, дальше проходить не стал, лишь кивнул в знак приветствия.
Взглянув на него, Рошаль перевёл взгляд на меня. Я всем своим видом вопрошал: «Что за фигня – обокрали?»
— Вот так – обокрали, залезли в квартиру и…
Он запнулся. Я закрыл лицо руками.
— И унесли любимый дилдо? – подал голос Блайвас.
Рошаль ещё сильнее покраснел. Я оторвал ладони от лица:
— Ну давай, раскрывай глубину вопроса!
— Когда у тебя крадут вещи, понимаешь, что для тебя ценно, а что нет! – прорвало Рошаля. – Заберите сраную камеру, если она вам нужна, но не забирайте кассету, которая в ней! Пропали все мои секс-видео, на них я, еще молодой, отсасывал у чуваков. Так я зарабатывал себе на пропитание.
Тирада была произнесена с такой горячностью, с таким надрывом, что я встал в ступор: как отреагировать? Рошаль тяжело дышал, нижняя губа дёргалась, глаза влажно блестели – вот-вот расплачется.
Блайваса развеселила новая выходка Рошаля, о специфических пристрастиях которого было известно давно, поначалу от него все шарахались и намекали мне: «Какого черта…», но потом привыкли и стали воспринимать как шута, постоянно задевая его и глумясь.
— Да-а-а… – протянул Блайвас. – Хорошо поплакать в клубе «69», там много гомосятины, они поймут. А тебя занесло в мужской коллектив – вот незадача!
Я снова посмотрел на часы:
— Так, я уже опаздываю.
И поднялся с кресла:
— Убегаю, потом поговорим!
Уже из коридора я услышал громкий голос Блайваса, участливо интересовавшегося у Рошаля:
— Слушай, а чокак у тебя после жопоебли? Срать хочется? Легче срётся или наоборот – не до сранья?
Вечером после Балт-Электро я снова встретился с Рошалём и нетерпеливо поинтересовался, как там Горячий Медвежонок – не собирается ли подогнать крупную сделку, перечислить пару-тройку миллиончиков. В настоящий момент нужны серьёзные перечисления, а не мелочевка, которую приносят менеджеры.
Но Рошаль не дал никакой конкретики по поводу влиятельного ростовчанина – лишь расплывчатые формулировки наподобие «ищем выходы на областной комитет по здравоохранению». Всё указывало на то, что он зря прокатал хозяйские деньги – Марина и Ира одновременно с ним стали работать по Ростову и уже добились ощутимых результатов. Рошаль ничего про них не знал, и, судя по тому, что не был в курсе, что Совинком работает с ростовскими больницами, он вообще не ходил по клиентам, а шоркался с Горячим Медвежонком на какой-нибудь люксовой хазе.
— Мне нужен подробный отчёт по твоим командировкам, – приказал я. – Если нет продаж, то должна быть информация о том, что происходит.
На этом разговор с руководителем продаж Северного Альянса был закончен. Я показал своё недовольство, но Рошаля этим не пронять. Трудно представить себе более бестолкового супервайзера, и раз уж он провалил переспективное для него как для гомика дело, то зачем он теперь вообще нужен?
И казалось бы, что чувствуя свою вину и свою полную никчемность, этот содомит компенсирует усердным трудом отсутствие продаж и хоть что-то сделает по офису. Не тут-то было! Из Волгограда на него опять пожаловались: на очередной городской тендер потребовались авторизационные письма от производителей, и Рошаля попросили эти письма получить. Две петербургские компании-производители медицинского оборудования, с которыми за полгода до тендера Ирина договорилась о том, что они не будут участвовать в тендере сами, а предоставят это Совинкому, дадут нам авторизациолнные письма и предоставят дилерские скидки, после визита Рошаля к ним неожиданно изменили решение и выслали свои документы на конкурс. Соответственно, мы не получили скидки и авторизационные письма и теперь в пролёте. Не особенно церемонясь, просклоняв по всем падежам незадачливого гомика, я так и не получил внятный ответ на свой вопрос: «Как могло такое случиться?». Рошаль оправдывался, изворачивался, и почему-то во всем винил Марину.
— Хорошо, пусть будет по-твоему, – снисходительно сказал я, выпустив пар, – но как ты объяснишь своё отсутствие на тендере в Военно-медицинской академии? Винц договорился с людьми, что от нас придёт представитель. Тебе было сказано вовремя. К людям ты не пришел, залог мы не перечислили, на тендер документы ты не подал. Теперь Винц ко мне приходит за капустой, а я вообще не в курсах. Это что еще за фокусы?
(То была гарантированная сделка, которую пробил Блайвас, от нас требовались документы и перечисление залога, ну и конечно комиссионные 10% ответственным лицам).
Гордо выпрямившись, Рошаль ответил:
— А как я могу поручиться, что выполню свои обязательства по тендеру, когда на фирме такое творится?
Я даже рот открыл от удивления, не зная, что сказать.
— Долги поставщикам составляют огромные суммы, – продолжил Рошаль. – Как я буду выглядеть перед людьми, если фирма подведет?
— А с каких денег ты планируешь получать зарплату, если ты не продал ни шиша? – резонно напомнил я.
Рошаль почесал пустой котёл, который почему-то называл своей головой, и промолчал.
Я порекомендовал ему работать больше, лучше, ибо сказано: без труда не вытащишь и камень из-за пазухи, и потребовал написать отчет – если активность руководителя отдела продаж никак не проявляется в мире физической реальности, то пускай хотя бы предоставит маркетинговую или какую-нибудь другую информацию.