Карибский кризис. Часть 2, глава 67

Глава 67,
В которой выясняются причины ареста расчетного счета Совинкома

На следующий день Ренат выяснил, почему арестован счет Совинкома. Он позвонил и сообщил, что ему удалось узнать через знакомых в ОБЭП. Оказалось, следы ведут в Москву. Те фирмачи, которых мы шваркнули, расплатившись за товар необеспеченными векселями, объединились и провели расследование. Они пробили всю цепочку – кому в итоге был продан товар, через какие фирмы и кто является организатором проекта. У них есть доказательства того, что их товар был продан через Совинком, и они смогли добиться ареста счёта. Больше того, в Москве состоялся суд, по решению которого со счета Совинкома будет списана вся сумма – есть соответствующий исполнительный лист. Так что появление инкассо в банке – это вопрос времени. Правда, не на миллион долларов, а на 18 миллионов рублей – поскольку не все фирмачи участвовали в расследовании и оплачивали активность ОБЭП и прочих структур. Но всё равно, 18 миллионов – сумма серьёзная.
Я тяжело вздохнул: «Ёбтвоюмать! Кого ни кинь – у всех есть крыша». И спросил, а что думает Блайвас по этому поводу – ведь он выступил гарантом безопасности вексельного проекта и получил за это деньги. Вот пускай и отрабатывает свою долю!
— Он занимается вопросом, но мы тоже не можем сидеть сложа руки! – ответил Ренат. – Я буду звонить Семёнычу. Но вообще, у нас с Блайвасом один круг знакомств, и в итоге он выйдет на тех же людей, что и я.
Я пребывал в глубокой прострации, судя по тому, что не мог ни на чем сосредоточиться, кроме телефонной трубки – беспрерывно звоня своим людям и дергая за все возможные ниточки, пытаясь вызволить арестованные деньги. Единственный, кого я не побеспокоил, был святой Иосиф.
В последнюю ночь я долго бродил по берегу, пыхтя сигарой и прихлёбывая ром из бутылки. Звёзды пылали над Варадеро. Они качались в черном небе и роняли на землю длинные колючие лучи. Созвездия тлели над крышами домов.
Низко, у самого горизонта, теплилась Полярная звезда. Она была чуть видна. Тусклый черпак Большой Медведицы, как часовая стрелка, описывал около неё широкие круги. Красноватый Арктур пересекал зенит. Похожее на старинный герб созвездие скользило над океаном – семь огней Ориона отражались в черной воде.
Купол неба поворачивался – и звёзды, как зерна, сыпались за горизонт.
Утром в небе появились изогнутые облачные нити. Они, как коготки, царапали голубой свод и медленно смещались к северу. Потом наползла хмурь – серые слоистые тучи заслонили солнце, протянулись до горизонта. Тонко завыл ветер. Небо потемнело. Ниже темных, насыщенных влагой туч, появились обрывки тумана. Они неслись уже над самой землёй.
Тонкий свист ветра превратился сначала в завывание, а потом в рёв. Хлынул дождь. Потоки воды не успевали достичь земли – их подхватывал вихрь. Белые струи изогнулись и помчались почти параллельно земле. Дождь лил не на крышу – сноп водяных брызг обрушивался на стены домов. Дождевые капли неслись над лужами, ударяясь о воду, подпрыгивая и улетая прочь.
Наш берег ураган задел крылом. Отбушевав, примерно к обеду он ушел. Океан штормило. Мрачные тучи нависли над океаном; тяжёлые, громадные волны вздымались к небу, огромные водяные валы равномерно, как удары часов, обрушивались на берег. Воздух был насыщен электричеством.
Прибрежный пейзаж запечатлелся в моей памяти с четкостью гравюры – низко нависшее пасмурное небо, ряд пальм, безжалостно бичуемых ветром с океана. Мне и так было плохо, а эта картина показалась мне символом ни с чем не сравнимого бедствия.
Страх подкрадывался, давил на сердце. Самая грандиозность природы вызвала во мне тревожное чувство моей слабости.