Это настолько прекрасно, что я не могу не оставить это тут у себя. По аналогии «жён декабристов» и WAG (жёны и подруги футболистов), стремительным домкратом формируется социальная прослойка восторженных дурочек «боевые подруги реаниматологов, сражающихся с коронавирусом»
и они выкладывают в фейсбуках сочинения в духе «от коронавирусного информбюро»:
«Утро, начало десятого. Я сходила в магазин за сливками к кофе и сижу на лавочке перед парадной. Жмурюсь на солнце, слушаю птиц. Внутри надоедливой кошкой скребется тревога, но я делаю вид, что не слышу. Не могу уже ее слушать. Еще внутри, в сердце, таймер. Минута, две, три. Вот-вот должен приехать Сережка. В 8 закончилась смена в ковид-реанимации для взрослых. Душ, санобработка, глоток чая и минут 25 на машине до дома.
Мог Сережа не идти в ковид-зону? Теоретически, да: его штатное отделение закрыли с предоставлением работникам отпуска. Экзистенциально — нет. Не могу представить его стоящим в стороне от работы и помощи там, где нужны руки. Там, где нужны силы. Он — реаниматолог, а в ковид-реанимации не хватает врачей. Вот и все, выбора, по сути, и нет.
Да, вот он, паркуется, выходит ко мне. Улыбается, но еле идет от усталости. Вглядываюсь в лицо: сегодня следы от маски не такие сильные, но надо что-то делать с раздражением в тех местах, где проходит сцепка маска-кожа. Салфетка? Крем? Пластырь?
Сережка подходит к лавочке и, смеясь, начинает ее бить кофтой: “Сидите дома! Сидите все дома!”. Смеясь же, вскидывает голову на окна: “Слышите? Никуда не ходите!”. Тоже смеюсь. Хоть и не понимаю, это нервное у нас или, правда, юмор. Он садится, я его обнимаю. “Я так устал. Все, кого лечил позавчера, ухудшились. Тогда дышали самостоятельно, сейчас их заинтубировали. В каждую мою смену кто-то умирает”.
За те два года, что мы знакомы, фразу “я устал” слышала раз пять, наверное. Например, когда после суток в реанимации новорожденных он ехал по делам Больнички, потом давал какое-нибудь интервью, потом консультировал кого-нибудь, или мы шли в аутрич, а потом дома он просто валился на кровать замертво, успев нехотя признаться: “Что-то устал”. Я давно привыкла думать, что Сережа вообще не способен отслеживать свою усталость. Что делать это нужно мне, чтобы страховать его от переутомления.
За те четыре дня и три смены по 12 часов, что Сережа работает в красной зоне, я слышала от него эту фразу больше трех раз. Если я правильно понимаю, это не про белый костюм индивидуальной защиты, в котором ты бомбишь все 12 часов смены (на спине маркером “Сергей Анатольевич”). Не про маску на лице, оставляющую такие следы, что с ними едва справляются моя любовь и забота. Не про то, что работы много. Очень много. Очень-очень много. Врачей не хватает: в команде работают и стажеры тоже.
Это про то, что неизвестно, как лечить.Что ничего не работает гарантированно. Что или повезет, или нет. Что все, что делают врачи, это пальцем в небо. Иногда в облако, иногда в синеву.
Это про бессилие. Настоящему врачу, по призванию, как Сережа, видеть, что он бессилен, — невыносимо.
Это про то, что сказано: “Сидите дома”. А у всех шашлыки.
Это про белые легкие на картинке. Легкие, которых теперь у пациента практически нет и больше не будет. Пораженные участки займет фиброз. А еще три дня назад легкие были.
Мы сидим на лавочке, мимо на великах едут люди. “Куда вы без масок? Езжайте домой!” — опять смеясь (получается действительно смешно), продолжает Сережа. И дальше уже без смеха: “Это все правда, понимаешь? Все по-настоящему! И это ад”.
Мы еще немного посидим, потом поднимемся домой, и я сварю нам кофе со сливками и манную кашу с шоколадом. Потом посмотрим пять минут сериала, и Сережка отрубится до вечера.
Завтра мы встанем в шесть утра. К 7:30 я отвезу его на следующую смену. Она начинается в 8, но нужно время, чтобы надеть СИЗ. Его врачи надевают, помогая друг другу, по парам.
Потом будет 12 часов смены: интубации, массаж сердца, поворот на живот впятером, катетеры, кислород, назначения, может быть, чья-то смерть, ухудшение, полтора часа на обед, из которых полчаса на санобработку (душ примерно как в сериале “Чернобыль” после выхода из зоны), короткое сообщение мне “все хорошо, устал, иду обратно в красную зону”, снова интубация, интубация, интубация, подключичка, катетер, лекарства, ухудшение, интубация, снова, может быть, чья-то смерть.
В 8 вечера придет новая смена, можно будет снять СИЗ, снять маску, снять линзы и надеть очки, глотнуть чаю. Снаружи я буду ждать в машине, чтобы отвезти его домой.Чтобы смазать воспаления по краям маски кремом. Чтобы накормить ужином. Чтобы он отдыхал. Чтобы он поспал и хоть какое-то время все это не видел и обо всем этом не думал.
А дальше все повторится».
httpss://m.facebook.com/story.php?story_fbid=10223284253238851&id=1360385776
Об авторе: работала в СПИД.Центр внештатным автором, теперь работает Региональным Координатором в некой «Теплице Социальных Технологий» (хорошее название). «Теплица социальных технологий» (ТеСТ) – общественный образовательный проект, направленный на развитие сотрудничества между некоммерческим сектором и IT-специалистами, повышения эффективности российских НКО, и создания Интернет-приложений, решающих острые общественные проблемы».
сие творение однозначно растащат на мемы: «Внутри надоедливой кошкой скребется тревога» (ага, вуглускр ебёт мышь)… «Сережка подходит к лавочке и, смеясь, начинает ее бить кофтой» (жаль он тебя не уебал кофтой, может ты бы завязала с писаниной)… «дома он просто валился на кровать замертво, успев нехотя признаться: “Что-то устал” (потому что он сутки напролёт шпилил медсестёр на дежурстве, пока ты, овца. ждала его на лавочке)… «маска на лице, оставляющая такие следы, что с ними едва справляются моя любовь и забота» (сериалов насмотрелась дура)… «я сварю ему манную кашу с шоколадом» (мужику вернувшемуся со смены ты варишь манную кашу? зачем ты его пичкаешь этим дерьмом? он что, эльф? а может, какой-то неправильный…)… “Это все правда, понимаешь? Все по-настоящему! И это ад” (он вообще врач? у него синдром интерна? ему вообще сколько лет? это его первое дежурство после окончания института?)… «Настоящему врачу, по призванию, как Сережа, видеть, что он бессилен, — невыносимо.
Это про то, что сказано: “Сидите дома”. А у всех шашлыки» (да вы оба ебанутые, как я посмотрю, малолетние долбоёбы, жертвы пропаганды. и снова вопрос: А он вообще врач? Он вообще реаниматолог?)… «А еще три дня назад лёгкие были» (вот же событие, у каждого из нас наступит такой момент, когда про органы можно будет говорить в прошедшем времени).
PS. Я в восторге. Это какой-то Доктор Хаус головного мозга. Давно такие ебанашки не попадались.
PPS. «снова интубация, интубация, интубация, подключичка, катетер, лекарства, ухудшение, интубация, снова, может быть, чья-то смерть» — никогда не приходилось выслушивать даже от студентов интернов жалобы на обычную рутину. сразу вопросы по поводу возраста и образования автора.
PPSS. «СИЗ врачи надевают, помогая друг другу, по парам» — эпик фейл, ребята. Возвращайтесь на горшок. Врачи не помогают друг другу надевать СИЗы. Ну ты ебанашка прежде чем писать пост, хотя бы изучи матчасть. Все уже поняли что твой ёбарь не реаниматолог, а сотрудник клининговой компании, обслуживающей больницу. мой тебе совет: больше не пиши херню. попробуй продать на eBay его знаменитую кофту.
