Андрей хорошо спал в эту ночь, несмотря на то, что тени пи$Δеца вплотную придвинулись к границам его благополучия. Алкоголь даёт хороший седативный эффект. Во вторник он проснулся позже обычного, около девяти часов, и не почувствовал ничего такого, что обычно чувствуют в дни великих катастроф. Самочувствие было бодрое – всё-таки хороший коньяк есть хороший коньяк.
Он начал день как человек, совершивший преступление, оставивший кучу изобличающих улик и сидящий дома в ожидании, когда за ним придут. Не зная, что еще предпринять, Андрей решил тупо ждать звонок из банка – когда позвонит управляющая и поинтересуется, а где же деньги. Он даже не беспокоился насчет объяснений – рассчитывал сымпровизировать или удивленно переспросить на бетоне: «Как, деньги еще не поступили? Этого не может быть!» У него сложилась хорошая репутация – ещё бы, ежемесячно по счету проходит по 20-30 миллионов рублей, поэтому день-два банкиры подождут. А потом…
Во время завтрака он снова набрал Второва и снова услышал: «Абонент вне зоны доступа».
«Ладно, – подумал он, – может, завтра объявится и даст денег».
За завтраком заспорили по поводу сегодняшнего времяпровождения, Андрей хотел поехать в Опатию, Мариам предпочла бы отправиться в какое-нибудь другое место, зачем ездить туда, где уже побывали. И он снова забеспокоился: а вдруг не обойдётся, вдруг Второв не объявится, а если объявится, то не даст денег?!
После завтрака, когда договорились, что поедут в Пулу, Андрея осенило: господи, это же знак свыше избавиться наконец от лишнего груза, волгоградской конторы! Сколько он мучился, пытаясь объединить два бизнеса, сколько разрывался между двумя городами (да какими двумя – весь Южный регион исколесил), и чем больше занимался этим делом, тем больше запутывался. И вот теперь всё само собой разрешится. Если задержать оборот по кредиту (а задержка уже произошла), то банк акцептирует все средства, которые будут поступать на расчетный счет. И не только – по договору будут отправлены инкассо на расчетные счета Совинкома во Внешторгбанке и Альфа-Банке. И эти средства пойдут не на оборот по кредиту, а на погашение кредита. Насчёт нового кредита придётся договариваться в головном офисе, а прежде предстоит объяснить причину задержки.
Разумеется, для спасения денег придётся обзванивать всех клиентов, просить, чтобы не перечисляли деньги на Совинком и перезаключать договора на новую фирму. Это целая история – ведь на Совинкоме несколько лицензий, в том числе на аптечную деятельность.
Да, это будет грандиозный скандал. И убытки.
Два года назад уже случался подобный конфуз, когда в день перекредитования не хватило порядка двухсот тысяч рублей (тогда общая сумма кредита была полтора миллиона, и он был не одним траншем, а тремя: два по четыреста плюс семьсот, и даты перекредитования не совпадали, что было удобно, потому что не надо в один день аккумулировать на счете сумму всего кредита). Андрей уже сказал адью и мысленно попрощался с Волгопромбанком, приготовившись к самому худшему, но совершенно неожиданно банкиры сделали невозможное: одним днём перегнали со счетов других фирм на счет Совинкома недостающие двести тысяч, оформили все проводки и вернули фирмам деньги обратно. Потом задним числом заключали с этими фирмами договора и накладные о якобы поставленном товаре, чтобы закрыть документами эти денежные трансакции. Что удивительно, тогда банкиры не усомнились в состоятельности фирмы и не отозвали кредит.
Но сейчас совсем другое дело – все кредиты объединены в одну кредитную линию, в один транш, и сумма слишком велика, чтобы они стали мухлевать с перегоном средств внутри банка.
Итак, собираясь в дорогу, Андрей мысленно настраивался к самому худшему – Совинком придётся бросить, про Волгоград забыть. После всего, что произойдёт, туда дороги нет. Это болезненное объяснение с коллективом и всеми партнерами – Халанским, Давиденко, многими другими. Северный Альянс – автоматически тоже. Ну не может же Андрей содержать из своего кармана кучу бездельников. Когда они висели на волгоградской фирме, куда ни шло, но после её банкротства – извините.
Всем, в том числе компаньонам, это можно преподнести как форс-мажор – землетрясение, цунами, падение метеорита. Есть высокая вероятность того, что с Совинкома удастся вытащить деньги, чтобы вернуть вклады Ансимовым и Быстровым. Но даже если предположить самое худшее, то они не должны сильно волноваться, так как в уставном фонде Экссона храпит достаточная сумма (почти половина долга), принадлежащая Андрею, кроме того, компаньоны распоряжаются его доходами, и могут высчитывать из его зарплаты. В свете установившихся отношений он уверовал, что компаньоны не отвернутся от него, если у него возникнут неприятности с волгоградским бизнесом. А если он как следует проштудирует литературу по финансовому менеджменту или даже получит второе высшее образование, то станет для них просто незаменим. Он пробил для Экссона стратегического клиента – латвийскую компанию AL&Co – и это тоже нельзя сбрасывать со счетов!
Таким образом, Андрей смирился с катастрофой, мысленно пережил её, сидя за рулём кабриолета (Мариам по случаю его неприятностей сжалилась и позволила опустить крышу при условии что он не сильно погонит машину), и думами находился в недалёком будущем, в котором всё хорошо и нет долгов. Вот уже полчаса они ехали по трассе, уже одиннадцать, а никто не звонит. Он проверил сеть – всё в порядке. Почему тишина в эфире? Алло, люди, вы где?!
В половине двенадцатого раздался первый звонок – из офиса Совинкома. Ага, банкиры бомбят офис, и сейчас либо Расторгуев, либо Ермолина скажут: Андрей, Александрович, нужно два с половиной миллиона для перекредитования, пришлите нам СМС-кой. Он даже остановился на обочине, чтобы спокойно поговорить. На уме вертелись две фразы: «€δитесь как хотите», и «работаю в этом направлении».
Действительно, это была главбух. Но её вопрос вогнал Андрея в ступор.
— Карина из Петербурга прислала три платежки под перечисленные три миллиона, нам переводить эти деньги? Два двести на Электротягу, пятьсот шестьдесят на Пауэр, двести сорок на Катод.
Он был настолько ошеломлён, что даже не нашёлся, что сказать, и Ермолиной пришлось переспрашивать. Наконец, он выдавил:
— К-ка-кие три миллиона?
— Экссон нам перечислил три миллиона, мы сделали с утра оборот по кредиту в Волгопромбанке, и нам нужно отвезти платежные поручения под эти деньги. Так как это считаются кредитные деньги, мы должны прямо сейчас знать, кому переводим, чтобы указать это в документах для банка.
Андрею понадобилось время, чтобы восстановить информацию, аборт которой был произведен час назад – а именно сведения о его волгоградском бизнесе.
— Сейчас, Наташ, я тебе перезвоню.
Легкий ветерок доносил пряный запах горного леса, по дороге в обе стороны неторопливо проезжали отдыхающие, Андрей, зажав трубку, сосредоточенно думал. Черт возьми, он уже похоронил эту контору, и вот опять надо суетиться, что-то придумывать, опять крутиться как белка в колесе!
Внезапно телефон завибрировал – на экране номер Владимира Быстрова:
— Андрюха, витиеватый, как вы там отдыхаете, – пропел он в трубку.
Промурлыкав присловье, он сообщил, что перечисленные клиентами деньги перевели с Экссона на Совинком в Волгопромбанк, как это обычно делается, и отправили по факсу платежки, куда эти три миллиона перебросить дальше. И продиктовал те же данные, что сообщила Ермолина.
— Отлично! А я тебе собрался звонить, – ответил Андрей и подтвердил, что уже связывался с бухгалтером, и та подготовила все платежки, сейчас повезёт в банк.
Посмотрев на Мариам, на сына, игравшего не заднем сиденье с огромным пластмассовым крокодилом, Андрей позвонил Ермолиной и подтвердил, что три миллиона, которые поступили на расчетный счет от Экссона, нужно перечислить по указанным платежкам на Балт-Электро (то есть ЗАО Электротяга), Пауэр Интернэшнл и Катод.
Через час, когда, въехав в Пулу, Андрей маневрировал, высматривая, как лучше подъехать к римскому амфитеатру, позвонила Ирина. Доложив о текущих делах, она предъявила за то, что её не поставили в известность о поступивших с Экссона деньгах. Она, между прочим, две ночи не спала, думая, как выйти из ситуации, а оказывается, все всё знают, никакой проблемы нет, и никто не удосужился успокоить её, сказать, что всё в порядке. Вот так теперь, пришла новая команда, старым сотрудникам уже делать нечего.
Андрей попытался её успокоить, сказал, что сам только что осчастливлен этой новостью, но она не поверила. Как мог учредитель и финансовый директор Экссона не знать о денежных переводах своей фирмы? На самом деле, впервые в отсутствие Андрея без его ведома сделан перевод на Волгоград, прежде всегда с ним созванивались и спрашивали, можно ли перечислить напрямую контрагентам, или перегнать деньги на Совинком, а оттуда в счет взаиморасчетов оплатить конечному получателю.
Ирина долго себе накручивала, и пыталась накрутить Андрея, и ему стоило больших трудов её успокоить. Её не устраивал новый порядок, при котором ей отвели место заурядного менеджера. Но с другой стороны, она не знала, что хочет.
— Составь свою иерархию, я подпишу всё что ты придумаешь! – сказал Андрей, но, не услышав в ответ ничего, кроме претензий, попытался её образумить:
— Господи, Ира, ты сама хотела сильного администратора, «мужика», что теперь случилось?! Расторгуев делает то, что мы, в том числе ты, ему сказали. Давай отыграем обратно, откажемся от него, в конце концов!
— Ага, откажемся, вон ему все сотрудники в рот заглядывают, что Михаил Фёдорович скомандует, – Ирина продолжала язвить, сыпать колкостями, но так ничего конкретного не произнесла.
От этого разговора у Андрея осталось тягостное впечатление. Осмотр амфитеатра тоже не порадовал – входящий в пятерку самых крупных построек Римской империи, он был почти разобран горожанами на камень: внутренняя часть амфитеатра и зрительная трибуна не сохранились, и только наружные стены свидетельствовали о былом величии.
В подземных помещениях была выставка «Разведение олив и виноградарство в античную эпоху» с прекрасной экспозицией римских амфор, которые Андрей уже представил вывезенными себе на квартиру. Алик носился по музею, пытаясь вскарабкаться то на амфору, то на стену, Мариам радовалась, что здесь не берёт телефон и муж на время отвлёкся от дел.
Когда выбрались наружу, Андрей свыкся с тем, что его фирме ничего не угрожает, торпеда пронеслась мимо.
Оставшуюся неделю в Хорватии он провёл как белый человек, без нервотрепки.
Он Украл Мои Сны — глава 152
