Совещание проводили расширенным составом – перед Иосифом Григорьевичем за приставным столом сидели Паперно, Расторгуев, на галерке пристроился Андрей Разгон. В поведении старого седого полковника было что-то тревожное, особенным образом настораживало его подозрительно свежее, бодрое лицо: волей неволей подумаешь, что вампиры ближе, чем кажется.
Расторгуев, исполнительный директор Совинкома доложил о подписании договоров по аренде переданных горздравотделом аптек (по некоторым точкам, даже уже работающим как аптеки под вывеской Совинкома, до сих пор не были оформлены официальные документы), последний вопрос, который остался уладить – вспомощенствования в районные бюджеты. Районные администрации создали спецсчета, на которые обязывали предпринимателей перечислять средства «на развитие инфраструктуры района», фактически кормушка, как у мэра, только на более низком уровне. Размер «помощи» определялся на глазок, понятно, что с ларечника «попросят» меньше, чем с владельца торговой сети. Без денег договор аренды земельный комитет не визировал. Закончив объяснение, Расторгуев передал реквизиты Давиденко:
— Вот, Иосиф Григорьевич, как говорится.
Тот буркнул, по-волчьи оглядывая Андрея:
— Это не ко мне, вон у нас есть держатель финансов.
И кивнул в сторону Андрея. Расторгуев, вспомнив о существовании хозяина фирмы Совинком, своего работодателя, обернулся к нему и передал бумаги.
— Послушайте, я уже заплатил Карману за всё, и мне объяснили, что это окончательная сумма, – раздраженно сказал Андрей, его взбесило поведение как его гаврил, так и старого седого полковника, а когда он увидел общую сумму, около 150,000 рублей, настроение еще больше испортилось:
— Они там что, совсем ох¥ели? Моя самая доходная аптека – в кардиоцентре, обошлась мне бесплатно. Если за эти точки, которые ни хрена не приносят доход, я должен платить каждой бляди, которая имеет право подписи, то мне они на хрен не нужны!
Это замечание осталось без ответа – его собеседники посмотрели на него с некоторой долей сожаления, и продолжили разговор.
— Был я у Штеменко, Иосиф Григорьевич, – Паперно, еще не придумавший себе должность после того, как его сместил Расторгуев, доложил, как обстоят дела с Волжским тендером. Организаторы конкурса требуют, чтобы фирмы заполняли документы по всем 18 лотам, тогда как интересующие Совинком позиции содержатся в шести (это оборудование Сименса), и это более 90% общей суммы тендера, поставка по остальным 12 лотам хлопотна и убыточна. На это можно закрыть глаза и понести небольшой убыток – в случае выигрыша доход от поставки томографа покроет все убытки. Но проблема в том, что на фирме физически не успевают подготовить документы по этим 12-ти позициям, там много сложных наименований – паровые стерилизаторы, лабораторное оборудование, химреактивы, и так далее. Госпожа Штеменко из департамента экономики, к которой Паперно ездил от Иосифа Григорьевича, сказала, чтобы подавали на конкурс то, что есть, а там видно будет.
— Так что нам делать, Иосиф Григорьевич? – почтительно изогнулся Паперно.
— Ответ такой… – старый седой полковник хотел было взгреть нерасторопного Паперно, но не стал, и ответил спокойно, чтобы выполняли то, что говорит Штеменко. На самом деле ситуация по Волжскому тендеру на два с половиной миллиона долларов была гораздо сложнее, мэр Волжского стакнулся с конкурентами, «Московской лизинговой компанией», и чтобы её перебить, необходимо предложить ему большую сумму. Но Иосиф Григорьевич не располагал всей информацией, а вести беседу ни о чем не имеет смысла.
Андрей, сидя в конце приставного стола на отдалении ото всех, кипел от злости. Какого черта – почему не готовы документы по всем лотам, тогда как об этом тендере идет разговор с начала года?! И почему это выясняется сейчас, на встрече с Давиденко, и вообще, зачем он пригласил сюда этих шнурков? За этот просчет с неготовыми документами для важного тендера они бы выхватили пи$Δюлей в офисе, и здесь не место обсуждать такие мелочи. А теперь как их наказывать, если САМ велел нести документы как есть!?
— Вообще-то, Павел Ильич, на нашей фирме в случае аврала народ сидит в офисе день, ночь, а к утру выдает все документы, пусть это даже тонна бумаги, – язвительно вставил Андрей.
И снова странные взгляды трёх его собеседников. Паперно снисходительно заметил:
— Там требуются авторизационные письма от производителей, Наташа Писарева говорит…
Взорвавшись, Андрей перебил:
— Как можно в решении важных вопросов опираться на мнение какой-то мудачки Писаревой? Для изготовления «авторизационных писем» у нас есть компьютер и сканер.
— Это серьезный тендер, Андрей. Мы не можем нести подделку.
Андрей моментально парировал:
— А что, Павел Ильич, кардиоцентр и облздравотдел – это несерьезно по-вашему? Вообще-то мы только за счет кардиоцентра и живём. И ничего – носим документы как есть, настоящие они или палёные, какая разница, если тендер договорной. Кстати, уместно напомнить: в больницу НПЗ, куда вы ездили по звонку от Иосифа Григорьевича, вам готовили поддельные сертификаты и авторизационные письма от производителей.
На мгновение в глазах старого седого полковника заиграли огоньки неподдельного восхищения, но быстро погасли. Паперно, за долгие годы научившийся безошибочно чувствовать настроение шефа, заметно смутился (его настоящим шефом, где бы он ни трудился, всегда был Иосиф Григореьвич Давиденко).
— Но Андрей Александрович, как же нам делать все эти документы, как грится? – спросил Расторгуев.
— А я откуда знаю? Спросите у Иры. Если Писарева такая тупая, увольняйте, берите умных, я же вам каждый день твержу, что нужно вести перманетный рекрутинг.
— Ну-у-у… вы говорите «спросите у Иры», – обиженно протянул Расторгуев, – мы её спрашиваем, зовём на совещение, но она нас игнорирует, отрывается от коллектива, она как кошка, которая гуляет сама по себе, как говорится.
И они с Паперно, перебивая друг друга, стали рассказывать, приводя конкретные примеры, как страстно Ирина сеет раздоры на фирме.
— Ничего не знаю, – спокойно возразил Андрей. – Мне она выкладывает всё как есть. Может вы её плохо просите.
— Так это с вами она послушная, скажите ей, напишите приказ, чтобы она дала нам свои наработки. А то что получается, все сотрудники ходят на собрания, отчитываются, одна Ирина обособилась и ведет себя как обособленное подразделение, как говорится.
Завязался спор (впервые Андрею открыто возражал его наймит, обычно после двух трех замечаний народ опускал голову и покорно солашался со всем, что скажут), и Иосифу Григорьевичу пришлось вмешаться – поджимало время, а еще надо работать основную работу, впереди доклад у Шарифулина.
— Ну так что, товарищ генерал, вы как специалист, напишите инструкцию по приручению «кошек, которые гуляют сами по себе», – сказал он весело, обращаясь к Андрею, и Паперно с Расторгуевым как по команде заулыбались и принялись наперебой шутить.
Одного еле заметного кивка старого седого полковника в сторону двери было достаточно, чтобы они, быстренько собрав свои вещи, выскользнули из кабинета.
И сегодня Иосиф Григорьевич намеренно позвал сюда этих клоунов, Паперно с Расторгуевым, с садистским желанием унизить Разгона, показать, что он тут в Волгограде не нужен.
Молча приняв от Андрея 150 тысяч, ежемесяный платёж, Иосиф Григорьевич поставил отметку в гроссбухе, в котором вёл учет всех курируемых им фирм, затем, положив в тумбочку и деньги, и журнал учета, строго произнёс:
— Вброшу-ка я горчинку, а то всё слишком хорошо у тебя складывается…
Выдержав тягостную паузу, продолжил:
— Полковник Громыко из областного УВД, наш, рукопожатный милиционер, отправляется на отдых, и ему нужно…
Внимательно посмотрев на небольшой кожаный портфельчик от Kenzo, который Андрей положил перед собой на стол, Иосиф Григорьевич докончил мысль:
— Давай-ка сто тысяч!
Андрей не пошевелился, он ждал каких-то разъяснений. Но Иосиф Григорьевич, хоть и чувствовал, что надо что-то пояснить, мол, это нужный нам человек, которого надо поддержать, ибо от него многое зависит, и так далее, – всё это необходимо было сказать ради элементарного уважения к своему партнеру, но этого не прозвучало (на самом деле никакого Громыко в помине не существовало, Иосиф Григорьевич сам был величиной и самостоятельно улаживал все вопросы без чьей бы то ни было помощи).
После того, как Андрей, не выдержав молчаливого давления, раскошелился, Иосиф Григорьевич, самодовольно заметив: «Ловко же я просветил твой кошелёчек!», вдруг развеселился:
— Ладно, не жадничай, ибо сказано: что ты спрятал, то пропало, что ты отдал – то твоё!..
Широко улыбаясь, старый седой полковник продолжил:
— Представляешь, купил Мицубиси Пинин – ну знаешь, джипик такой, самый маленький из модельного ряда джипов Мицубиси, симпатичная коробчонка, довольно практичный: прочный несущий кузов с подрамником, полностью независимые пружинные подвески, впереди стойки McPherson на треугольных поперечных рычагах, сзади многорычажная система. Купил сыну, а он чегой-то застеснялся, не могу, говорит, для меня слишком шикарно. Пришлось брать ему легковушку – Лансера. Ну ничего, у меня есть кого посадить за руль серебристого Пининчика…
Далее последовали заверения дружбы: «Моя задача остается прежней: сопутствовать в твоих исканиях, улавливать твой успех… Быть другом твоему другу, и недругом твоему недругу», и пожелания всяческих успехов.
Перед уходом, прежде выйти из кабинета, Андрей украдкой посмотрел на такого помолодевшего старого седого полковника. Вампиры, они вообще сильнее всех живых.
Несколько минут спустя, когда озадаченный Андрей удалился, Иосиф Григорьевич, раскачиваясь в кресле, подумал, глядя в коридор (дверь, как обычно, была полуприкрыта):
«Сиял ты долго, да… Но ничего, сколько ни сверкай, потускнеешь, и скоро… Так подсказывает разум. Когда хочешь достигнуть вершины крутой горы, подымайся медленно по тропе, нельзя гнать коня по скале, непременно свалишься… Давно хотел дать тебе совет, мой юный друг: если, правда, затеял в одном котле сварить рыбу, мясо и лакомства; раньше, попробуй сам, потом угощай друзей… Что? Есть примеры, когда управляют сразу несколькими бизнесами? Да, есть, но это называется «разумное управление сразу несколькими бизнесами», а у тебя это называется «распыление по многим фронтам»… плюс интрижки на работе».
Так мысленно разговаривал старый седой полковник с союзником, в одночасье превратившимся во врага.
Он Украл Мои Сны — глава 164
