Новелла «Многоточия». Часть 7

Поделиться в соцсетях

Однако, мне не пришлось слишком долго вынашивать планы мести о том, как бы построже наказать Алину *уем, ибо на горизонте замаячила реальная красотка, на которую я бы позарился и 10, и даже 15 лет назад – Валерия К., девушка со сложно устроенным внутренним миром и яркой индивидуальностью, крутая эрудитка и рафинированная интеллектуалка, пробивавшая себе путь сквозь всякое дерьмо. Во вселенной есть весьма необычные галактики: Е3, спиральные с перемычкой, карликовые эллиптические, яркие нуклеарные N-типа, а также неправильные. Я был зачарован и сразу понял, что приведенные термины, хоть и описывают весьма далёкие объекты, также могут быть использованы для описания более близких вещей – Валерии К., например. Сейчас я раздумываю над тем, как они к ней подходят. Вспоминаю, как всё у нас начиналось. Это происходило исподволь, я уже не помню, когда именно обнаружилось, что она вполне себе теплокровная девушка, но факт остаётся фактом: она оттаяла и стала проявлять ко мне интерес.

Её красота была столь притягательна, а богатый внутренний мир оказался таким обаятельным, что сердце сложившегося эротомана и начитанного алкоголика задрожало, как при землетрясении. Запомнилось одно дежурство, когда мы пересеклись в приёмном отделении в три часа ночи. Она назвала меня «очаровательным садистом», понаблюдав за тем, как я выпроводил левого пациента на улицу. Тоном заботливого палача я проговорил рутинное объяснение: показаний к экстренной госпитализации нет, дообследование и лечение в терапевтическом отделении ЛПУ по месту жительства. На вопрос: «Как я отсюда уеду в три часа ночи?» я ответил: «Откуда я знаю? Я врач, а не начальник транспортного цеха!»

— Положите меня в больницу! – заголосил он. – Я болею, мне плохо!

С выражением немного участливым я сказал:

— Сочувствую, мне очень жаль вас. Если бы в моих глазах жили слёзы, они бы избороздили моё лицо.
— Я не доживу до утра, я умру прямо здесь в коридоре!

— Да ладно, все вы так говорите… одни обещания…

— Я приеду домой, умру, и напишу на вас жалобу, что вы во всём виноваты.

— Хорошо, но только в обратной последовательности: сначала напишите жалобу, а потом уж помирайте…

Пациент убыл, мы с Валерией остались в смотровом кабинете вдвоём. И, начав обсуждать больных, плавно перешли на другие темы. Мы долго говорили, глядя друг другу в глаза, буквально растворяясь друг в друге… банально и пошло звучит, тьфу, какая гадость, но, прошу, о Читатель, прощения, других слов подобрать не могу. Её речь лилась музыкально и гладко, а лёгкая дизартрия очень ей шла. И если в начале нашей беседы в моей голове крутились слова одной известной песни «Она хочет быть чьей-то малышкой…», то в конце у меня уже не было сомнений, чьей именно малышкой Лера хочет быть.

Потом было всё, как с Алиной в фазы притяжения: Валерия приходила пообщаться со мной в те дни, когда не работала. Официально, причина её появления в БСМП в эти дни была не жажда общения со мной. Это была необходимость появиться на кафедре, на которой она проходила аспирантуру, или сходить в отдел кадров, и так далее. Однако, судя по нашим беседам, по интересу, который она ко мне проявляла, у меня сложилось впечатление, что у нас не случайные встречи по работе, а самые настоящие свидания, – хоть и без ресторанов и прогулок по ночному городу, но с некими химическими элементами, превращавшими общение в тягучий сеанс двустороннего гипноза.

Так получилось, что солировал в основном я, ибо удивительных историй в моей жизни было гораздо больше, чем в её: развитие бизнеса и его банкротство, разборки, уголовные дела… Я рассказывал ей о своих планах, о том, что мечтаю восстановить прежнее благосостояние, вернуться в Петербург, развивать свой медийный проект. Она была приятным и внимательным, в отличие от многих, собеседником, помнила всё, что я ей рассказывал, это её занимало, она интересовалась, как развиваются те или иные события.

— Ну, и как ты собираешься выходить из ситуации? – спрашивала она меня, имея в виду нахождение в провинции, в этом пространстве патологии, в этой дыре, где я застрял, как слива в ж*пе; а также сроки, когда я двину к огням столицы.
— Ну… ты же понимаешь, бывалые мужчины не ждут милостей от Бога, – с важным видом отвечал я. – Всему своё время, я из тех, кто медленно запрягает, а потом быстро едет.

Однажды, она пришла ко мне в ординаторскую и поведала историю, которую, по её словам, она одному только мне могла рассказать, больше никто бы не понял. К ней на приём пришёл пациент, и после консультации вынул из кошелька 500 рублей и положил на стол (официально она получала зарплату за приём пациентов по полису и энный процент с платных услуг). Она изобразила удивление и сказала: «Ой, что вы, не надо!», что означало «Ой, большое спасибо!» А пациент, со словами «Ну, ладно, не надо, так не надо», забрал купюру и ушёл. Провожаемый ненавидящим взглядом.

— Нет, ну какой козёл! – возмутилась Валерия. – Кто ТАК вообще делает?! Вынул деньги – всё, они уже не твои! Положи на стол и забудь про них!

Да, я её прекрасно понимал и разделял её переживания. Успокоил её и рассказал за аналогичные эпизоды с левыми пассажирами в моей практике. Действительно, не было бы так обидно, если бы пациент просто ушёл, не отблагодарив доктора, как это делают все халявщики, которые лечатся по быдло-полису. В её словах сквозил обречённый оптимизм, она знала, что психологию народа не изменить, но верила, что, пусть не скоро, но наши граждане всё-таки начнут заботиться о своём здоровье и ценить работу врача.

В тот день у неё и не могло быть хорошего настроения – накануне из её кабинета украли сумочку, в которой было всё: документы, деньги, ключи, и кое-какие драгоценности, которые она снимала на работе, дабы не сверкать ими перед быдло-пациентами. Повезло ещё, что вор не догадался пощёлкать брелком на стоянке перед больницей, а то бы непременно угнал отцовский кроссовер за $60,000.

— Я позвонила отцу и сказала, чтоб срочно приехал с запасными ключами и забрал машину обратно.

— Он дал тебе просто покататься, или подарил насовсем? – уточнил я.

Она уклончиво ответила:

— Был бы это дешёвый шарабан за 300,000 рублей, я бы так не переживала, но, пардон… Нет, я не могу рисковать такими дорогими вещами.

«То есть, моим шарабаном ты бы рискнула», – чуть не сорвалось с моих губ. Она грустно продолжила, и её слова были похожи на заклинание или молитву:
— Какая-то чёрная полоса. Надеюсь, доживу до таких времён, когда у меня не будет ни забот, хлопот.

У меня тоже имелась в запасе пара грустных историй про кражи. Для начала я рассказал про то, как мою машину (тогда у меня была Вольво) обчистили в самом центре Петербурга, когда средь бела дня на Невском проспекте злоумышленники сосканировали сигнал брелка во время постановки машины на сигнализацию, и, пока я ходил по магазинам, сняли машину с охраны и полностью обчистили, забрав всё ценнное, что было в салоне и багажнике: стереосистему, набор инструментов, перчатки, куртку, солнцезащитные очки, пакет с продуктами. В другой раз мою бричку, на тот момент Паджеро, вскрыли по-простому – разбили кирпичом стекло; дело было опять же в Питере, на стоянке возле аккумуляторного завода «БалтЭлектро», где находился мой офис.

Оставить комментарий